Кэролайн Черри - Сайтин-1. Измена

Однако даже этого могло бы не быть. Подобное могло происходить и сотню лет назад. Правда, самолеты тогда были не такими изящными и скоростными. Они ничем не отличались от медлительных неуклюжих грузовых лайнеров, что теперь курсировали между Новгородом и Ресионом. В те годы пассажиры обречены были трястись в полете на пластиковых мешках, контейнерах с семенами и прочим грузом.

Ариана вспомнила, как умоляла мать позволить ей сесть к запыленному иллюминатору. В конце концов девочка добилась своего, но мать велела ей задвинуть щиток солнечного фильтра.

Теперь госпожа Эмори восседала в обитом кожей кресле. Рядом — стакан с освежающим напитком. В салоне постоянно поддерживалась приятная атмосфера, вокруг сновали и обсуждали дела помощники. Приглушенный гомон голосов отчасти перекрывал гул турбин.

Теперь Ариана не может позволить себе путешествие без помощников и телохранителей. Рядом — Кетлин и Флориан, молчаливые, как и требует от них выучка. Даже теперь, на высоте десять тысяч метров и в окружении проверенных сотрудников Ресиона с набитыми секретными документами кейсами, телохранители не спускали глаз с начальницы.

Нет, просто не сравнить с тем, что было раньше!

«Мама, можно мне немного посидеть у окошка?»

Ариана была дочерью Ольги Эмори и Джеймса Карната и слыла необычным ребенком. Родители Арианы основали лаборатории в Ресионе, и именно они положили начало тому, что позднее превратилось в Союз. Они отправили первых колонистов, вывели первых солдат. Гены Ольги и Джеймса были даны сотням таких людей, и генетических родственников Арианы можно было найти повсюду в радиусе многих световых лет. Госпожа Эмори стала свидетельницей изменения самих основ человеческого мышления. Отношения в обществе определялись теперь биологическим родством. Положение семьи зависело от ее численности: чем многочисленнее, разветвленнее, тем влиятельнее и богаче.

Ресион перешел к Ариане по наследству. Как и этот самолет — не какой-нибудь пассажирский лайнер! И не военный, и не взятый напрокат. При своем положении Ариана могла позволить себе и не такое, но все же старалась держаться в определенных рамках. К примеру, доктор Эмори неизменно предпочитала пользоваться услугами ресионских механиков, доверять штурвал личного самолета пилоту со скроенной по проверенному шаблону психикой. И, конечно, держать при себе только телохранителей, выведенных от лучших производителей.

…Жизнь в мегаполисе, в грохоте подземки, среди чиновников, техников и поваров, отчаянно оспаривавших друг у друга возможность заработать… Подобная жизнь страшила хозяйку Ресиона ничуть не меньше безвоздушного пространства. Ариана привыкла управлять развитием целых колоний и планет. Одна мысль о еде в ресторане, о толчее в метро, о шуме и гаме, о безликой и вечно куда-то торопящейся толпе повергала женщину в неподдельный ужас.

В самом деле, невозможно представить, как бы она жила вне Ресиона. Доктор Эмори умела подготовить к рейсу самолет, выверить график полетов, распорядиться насчет багажа, отдать нужные команды помощникам, обеспечить собственную безопасность. Но общий, обычный аэропорт казался ей настоящим кошмаром. Здесь можно было ожидать чего угодно. Впрочем, у каждого есть право на антипатию-другую, и потому досадные неудобства не были главным предметом заботы Арианы. Тем более, что вряд ли ей грозила участь оказаться когда-нибудь в новгородском метро или в общем доке на безымянной станции.

Прошло немало времени, прежде чем внизу мелькнула серебристая лента реки, а потом показались первые посадки. Замаячила тонкая лента дороги, затем — купола и башни Новгорода. Громадный мегаполис вынырнул из дымки внезапно. Под крылом самолета стремительно расширялись тонкие поначалу полоски растительности, над полями запестрели тени башен электронных экранов и вышек станций очистки воздуха. В разные стороны устремились переполненные, как всегда, дороги…

По Волге тянулись к морю караваны барж. Баржи и буксиры заполняли речные доки, видневшиеся среди густой растительности. Несмотря на внешний блеск и великолепие, в Новгороде сохранилось еще достаточно напоминаний о грубой эпохе промышленного развития и множество островков дикой природы. Это несоответствие сохранялось на протяжении сотен лет — разве что город разрастался и движение сухопутного и водного транспорта становилось все интенсивнее.

«Посмотри, мама, вон грузовик!»