Кэролайн Черри - Ангел с мечом

Сейчас на этом мире находят больше сотни городов; куда лучше по сравнению с той ситуацией, которую когда-то оставили после себя предки. Тут гептаполис Чаттален, расположенный вдоль Черного моря подобно нитке жемчуга; следует упомянуть и зажиточный речной край Нев Хеттека, лодки которого тарахтели по всему великому Дету до моря Санданс. Есть поселения и вблизи странных руин Некса. Куда бы ни ступала нога человека, там расцветала торговля; и мир, называемый на картах Меровином, хорошо справлялся в рамках своих возможностей. Люди, которые жили на нем, колебались между уверенностью, что внепланетное человечество больше не проявляет к ним никакого интереса, и вечной надеждой, что нечеловеческие шарры не могут решить, что делать с Меровином — ни сейчас, ни после. Совершенно очевидно, что шарры не намеревались позволить рассеянным по всему Меровину жителям покинуть планету и вырваться в космос.

Так и оставался этот мир, который был назван его жителями Меровином только в религиозной связи, предоставленным самому себе; эта сотня городов, завещание людей, которые были слишком упрямы, чтобы покинуть свой мир, когда люди и шарры сошлись во мнении о ликвидации колонии; наследие колонистов, которые были достаточно хитрыми, чтобы скрыться от поисковых групп, и достаточно жесткими, чтобы пережить Очистку, которая убрала из их рядов технарей. С тех пор шарры игнорировали жителей Меровина (хотя, по слухам, на планете жили и шарры, которые со своей стороны не захотели выполнять договор). Суматоха и волнения утихли; человеческие беглецы опять спустились с гор, отстроили на руинах дома и произвели потомство. И двадцать поколений этих потомков проклинали предков, как полных идиотов.

Двадцать поколений потомков выстроили сотню городов и жили в них; и в глубине души знали, что где-то в других местах вселенной человечество живет намного лучше, чем в любой части Меровина. Звезды светили недостижимым раем в небе, а меровинийцы жили и умирали под ними, зная, что небо настолько же далеко, насколько коротка их жизнь. И все благодаря дуракам-предкам.

Хотя Меровин, вообще-то, представлял чудо. Даже самые угрюмейшие и отчаянные души признавали, что некоторые места излучали известное величие — такие как Туманные горы и зеленое волнующееся море Санданс, а также легендарная Бриллиантовая пустыня или (при этом меровиниец обычно вздрагивает) далекие руины шарров в Кевоги и Нексе. В небе светила луна, чтобы вдохновлять романтиков — она называлась Луной — и еще две небольшие луны, называемые меровинийцами «Собаками», которые гоняются по небосводу за Луной. Были такие города, как Сасейн, где благосостояние добывалось на рудниках. Были такие центры торговли, как Каспарл, кишевшие чужаками, приходившими по рекам или с караванами. На Меровине были приятные местечки.

Но не было на всем этом мире с его сотней городов худшего места, чем Меровинген с тысячами мостов, Меровинген, которому было шестьсот пятьдесят лет и который по-прежнему был занят своим собственным распадом.

Из всех ошибок предков Меровинген был самой роковой. Первый город планеты. Космопорт… ну, предки-то знали, что они от него получили. И в своей непревзойденной мудрости они основали Меровинген на Дете, ожидая товары для торговли, которые поплывут вниз по реке на дешевых грузовых баржах, чтобы через космопорт покинуть планету.

И товары-то действительно приплывают вниз по Дету, хотя сам космопорт давно уже зарос травой и кустарником. Землетрясение, которое сравняло с землей несчастный Соньон дальше вниз по реке (город, который когда-то планировался в качестве центрального связующего звена с материком), переместило также и русло Дета, так что он затопил большую часть Меровингена. Город отчаянно вставал на сваи и покрывался сетью мостов, и люди строили его все шире, вверх по реке и по берегам на затопленных руинах старых домов, вопреки лихорадке и несмотря на постоянные подъемы уровня воды в реке (или постоянное опускание фундаментов Меровингена; спорный вопрос, в чем действительно было дело). Меровинген жил, что было его несчастьем, и дела его шли ровно настолько хорошо, чтобы он не умер.

Издали он казался чудом, походил на пирс из серых досок, весь застроенный башнями, фантастическим изобилием деревянных башен с окнами, которые создавали впечатление, будто это единое архитектурное сооружение.