Сергей Чекмаев: Агарики

Капитан Роббинс был счастлив.

Без меры.

Как может быть счастлив только капитан федерального грузовика, который завершил наконец долгий десятимесячный рейд по Периферии и теперь возвращается на базу.

На Центральную базу, геостационарку «Орбитал-2», откуда каждые три часа уходит челнок на Землю.

Впрочем, опыт нашептывал, что все не может идти хорошо. Обязательно найдется какая-нибудь гадость, которая испортит настроение и подбросит проблем.

Капитан Роббинс был пессимистом.

Поэтому когда карго-холдер Носовски попросил его по внутренней связи срочно спуститься в трюм, капитан не особенно удивился. Хотя пакостей скорее следовало ждать от двигателистов или из навигационной. У карго-холдера просто не могло быть проблем: грузовик первого класса «Рабаул» возвращался на Землю порожняком. Разгруженные еще на ВанГоге трюмы Носовски опечатал в присутствии капитана и колониальных чиновников.

Но проблемы были. Капитан понял это сразу, как только увидел карго-холдера.

Он выглядел не лучшим образом – бегающие глазки, капли пота на лбу. Руки Носовски дрожали.

– Что случилось?

– Я лучше покажу, капитан. Иначе вы не поверите. Это в двенадцатом трюме.

Роббинс пожал плечами: идти было недалеко. Трюмные отсеки «Рабаула» веером отстреливаемых секторов крепились к реакторной шахте.

Карго-холдер первым подошел к люку, но открывать не стал.

– Наденьте комбез и маску, капитан.

Роббинс немедленно преисполнился самых черных подозрений. «Изолирующий комбез и дыхательная маска… Гм… Значит карго намерен пройти через дезактиватор. Это еще зачем? Двенадцатый – это не седьмой, где частенько перевозятся трансгенные культуры. Откуда здесь биологическая опасность?»

– В чем дело, карго? К чему защита?

– Лучше будет, если вы сами все увидите.

Роббинс с трудом влез в комбинезон, натянул маску, не переставая ворчать про себя: «Последние три месяца выдались для Носовски тяжелыми – бесконечная возня с бумагами, фрахты, погрузки, контрольные замеры, разгрузки… Может, просто сдали нервы? Что такого опасного в трюме, где, – капитан Роббинс напряг память, – в последний раз перевозили образцы биологически активной почвы? ВанГога не жалела средств на амбициозные гидропонные проекты. И что? Дождевые черви вырвались на волю?»

Карго пропустил Роббинса вперед, тщательно задраил внешний люк.

– Смотрите, капитан.

Мощные лампы осветили гулкую пустоту трюма. Без груза он выглядел, кстати, весьма неприглядно. Бурые потеки на потускневших стенах, грязновато-серые лужицы на полу, какой-то белесый налет на…

Стоп!

– Видите? – спросил Носовски. – Вот эти белые споры?

Роббинс подошел ближе.

От самого пола вверх по западной стене поднималась буроватая корка неизвестной плесени, усеянная чешуйчатыми белыми шариками размером с полногтя. Она покрывала почти все свободное пространство стены, не менее сорока квадратных метров. Капитан отломил один из шариков. Мясистый отросток на месте скола немедленно начал розоветь.

Все признаки налицо. Как в энциклопедии.

– Агарики? – задал Роббинс риторический вопрос.

– Именно, сэр.

– Так, – капитан некоторое время молчал. – Задраить вход в сектор и опечатать. Сообщи доку, пусть поразмыслит над профилактикой. Команду надо привить, если, конечно, от этой мерзости есть вакцина. И жду обоих через час. Будем думать.

Носовский и доктор Бергер поднялись в рубку как раз в тот момент, когда капитан просматривал на экране «Справочник внеземных форм жизни».

– …так… Agarikus Rexus bisporus… Агарики ужасающие двуспоровые… малоизученная, но несомненно опасная форма внеземного паразита. По-видимому, представляет собой бурно размножающуюся плесень, способную перерабатывать практически любую органику. Заражение происходит при непосредственном контакте с инфицированной поверхностью. Вероятен перенос спор по воздуху. Скорость размножения – предположительно не ограничена. Возможности нейтрализации на данный момент неизвестны.

Бергер шумно сглотнул.

– Что скажете, док?

– Я… я просмотрел справочники. Точных данных нет, но то, что вы сейчас прочитали – в целом верно. Возможно, опасность преувеличена, но… Береженого Бог бережет.

– То есть? – капитан с интересом наблюдал, как полное лицо Бергера медленно заливает румянец. Доктор не любил принимать ответственные решения.

Вмешался Носовски.