Сергей Чекмаев: Мы делаем новости

Вечерняя смена выдалась скучноватой. Разъездная студийная «десятка» медленно тащилась сквозь привычную вечернюю пробку на Садовом, в салоне тихо мурлыкало «Радио-Ностальджи». Напарник – в этот раз с ним ездил Игорь, изрядный циник и пессимист, – на удивление молчал, лениво покручивая руль, и Кирилл в какой-то момент даже задремал.

И может, так и проспал бы до самого Останкино, если бы не ожил приемник, настроенный на милицейскую «тревожную» волну. Несмотря на свой несколько топорный вид, самодельный «перехватчик» значительно облегчил работу съемочных групп. Теперь, когда они получали вызов одновременно с милицией, спасателями и пожарными, иногда удавалось прибыть на место даже раньше спецмашин. А значит – до оцепления, красно-белых ограничительных лент и тяжелой пожарной техники, зачастую перегораживающей все подъезды к месту ЧП. Можно подобраться вплотную к полыхающему зданию или раскуроченным автомобилям. Камера выхватывает не самые политкорректные, зато редкие и эксклюзивные кадры. Далеко не все удается пустить в эфир, но даже после серьезной редактуры сюжет получается потрясающим.

Вот и сейчас приемник, мигнув индикатором, уловил циркулярное сообщение для экипажей ДПС. Сухой женский голос в шуме и треске помех скороговоркой сообщил:

– Внимание, тридцать девятый и сорок шестой! В двадцать два сорок поступил сигнал: ДТП на пересечении улицы Воронцово поле и Покровского бульвара.

Совсем уж неразличимые на фоне статики экипажи ДПС отозвались почти одновременно:

– Я сорок шестой, застрял у Крымского моста, быстро выбраться не смогу.

– Я тридцать девятый, принял, выезжаю.

Кирилл посмотрел на часы, присвистнул.

– Ого! Еще и пяти минут не прошло! Есть шанс успеть раньше ментов.

– Если вылезем из этого стойбища. – Игорь мрачно кивнул на застывшее море стоп-сигналов впереди.

– Ты уж постарайся. – Кирилл подтянул к себе камеру, проверил свободный метраж, удовлетворенно кивнул: на сюжет хватало. Камеру он получил совсем недавно, и еще не успел к ней как следует привыкнуть. – А то совсем ничего интересного сегодня.

Сказал – и поморщился. Вот уж действительно не зря та старушка на пожаре обозвала их стервятниками. Чужое горе, боль, кровь, а иногда и смерть для разъездной группы программы «Тревожный вызов» давно стали обыденностью. И чем ужасней авария, чем разрушительней взрыв и сильнее пожар, тем лучше для них. Обыватель в теплом уютном кресле любит смотреть ужастики, в глубине души радуясь, что все это случилось не с ним. А значит, поползет вверх рейтинг родного «Тревожного вызова», замороченный и вечно усталый выпускающий редактор Антон сдержанно похвалит именно их группу.

Раньше Кирилла возмущала привычка телевизионщиков тыкать камерой в искаженные болью лица пострадавших, жадно шарить объективом по обгорелым стенам квартир.

А теперь вот привык. И уже сам, не слишком задумываясь о смысле слов, автоматом делит сюжеты на «интересные», «средние» и «отстой» по количеству трупов и искореженных авто.

– Ну что, рванули? – Кирилл весело кивнул напарнику, щелкнул выключателем спецсигналов. Над головой полыхнули оранжевые блики, упали на асфальт, лизнув немытые борта соседних машин.

Игорь изящно подрезал груженую и неповоротливую «Газель», прорвался в крайний левый ряд и прямо через двойную черту нырнул в темный зев какого-то переулка. Позади возмущенно ревели клаксоны.

– Ух! – сказал Кирилл. – Круто. Смотри только, чтобы по нам не приехали сюжет снимать.

– Сам просил. Или соблюдаем правила и стоим в пробке, или… – машина подпрыгнула на незаметной выбоине, Игорь выругался и после паузы закончил: —…играем в гонки на выживание.

Машина один за другим пролетала узкие московские переулки, ревел двигатель, визжали покрышки, а Кирилл то и дело хватался за ручку над дверью. Камеру он прижимал к груди, как родное дитя.

На место они прибыли первыми. По крайней мере, раньше милиции.

Посреди перекрестка раскорячилась длинная, как атомный крейсер, «вольво» со смятым задним крылом. Метрах в пяти отброшенная сильным ударом «девятка» приткнулась бампером в тротуар, уныло подмигивая единственным уцелевшим поворотником. Весь передок вазовской машины смялся в гармошку, крышка капота нелепо задралась вверх. Водитель, судя по всему, был без сознания – на переднем сиденье скорчилась, навалившись на руль, неподвижная фигура. Около машины суетились двое случайных прохожих, пытаясь отогнуть покореженную дверь. Солидный господин с немалым брюшком у дверей «вольво» скучающе созерцал беспокойную возню вокруг, время от времени бросая в мобильный телефон короткие фразы. У заднего колеса иномарки куталась в тоненькую дубленку блондинка на немыслимых каблуках.