Сергей Григоров: Калейдоскоп

Нападающие замерли, когда до нашего ощетинившегося остриями строя оставалось несколько шагов. Взвыли трубы, мгновение — и в прыжке бойцы, возглавляющие острие клина, упали на копья. Раздался хруст соприкоснувшихся щитов, звон стали, утробные хрипы, сопровождающие удары… Клин давил своей массой, подминал под себя. Обороняющиеся почти не понесли потерь, но, не в силах противостоять напору, вынужденно отступили на шаг. Затем на два, на три. Еще немного, и ранее казавшийся литым строй их заколыхался, затрескался. Это критический момент боя: если хищное острие клина сможет наконец прорвать слабеющую защиту — нападающие могут праздновать победу.

Появился Цербер. Он всегда очень расторопен, а тут, когда надлежало выполнить задание Демиурга, он превзошел в быстроте самого себя. Гефест, делая вид, что поправляет амуницию, примостился так, чтобы Цербер оказался между ним и мною. Я решил, что момент благоприятный, и поднял руку, подавая знак.

Пропели трубы, и на Арене появились всадники. Это предусматривалось сценарием, и сейчас те, кто знал, как должны были развиваться события, любовались красивым зрелищем. Те же, кто не знал, пережили сладкий момент неожиданности и с удвоенным интересом, боясь пропустить новый сюрприз, смотрели за ходом битвы.

Предполагалось, что засадный полк обойдет нападающих и ударит в их единственное слабое место—в тыл. Первые из показавшихся всадников явно демонстрировали это намерение. Однако скакавший где-то в середине их строя Один не повернул, как все, а домчавшись до парапета, обозначавшего Барьер, прикрепил к нему свой щит. Следующий за ним Меркурий — он приложил много сил, чтобы доказать, что именно ему, как самому ловкому, надо быть первым, кто преодолеет Барьер, — разогнался и, вырвав ноги из стремян, упер копье в щит и прыгнул. К сожалению, я не мог видеть этот исторический прыжок, повернувшись к Церберу. Он уже заподозрил неладное и начал активизировать свои боевые системы. Я сделал шаг вперед и ударил его новым клинком Гефеста. Меч коснулся его нагрудника и не отскочил, как обычное наше оружие. Однако резал он с необычайным трудом, издавая неприятный визг. От места разреза поднималась, шипя, едкая дымка. Я едва вырвал лезвие, казалось, утончившееся раза в два, и ударил вторично, уже сверху вниз, погрузив ее по рукоять. Сзади Цербера суетился Гефест, кромсая его спину.

В какое-то мгновение я ощутил, что сопротивление удару пропало. В руках у меня от меча осталась одна рукоять. Все, конец всем нашим чаяниям? Противостоять Церберу, когда он ожидает нападения, невозможно вообще ни с каким оружием: как правило, он передвигается с такой скоростью, что воспринимается просто неясной тенью. Сейчас он кровавым вихрем пронесется по Арене, уничтожая все движущееся, затем, на мгновение выключив Барьер, сцапает Меркурия — как, кстати, удалось ли ему перескочить? — и мой народ перестанет существовать. Я стоял, опустив руки, с одним лишь желанием — скорее бы все закончилось. Позже я неоднократно удивлялся: почему у меня не возникло сожаления? Такие планы, такие задумки — и так легко смириться с отказом от их свершения?

Цербер сделал одно странное движение в мою сторону. В чем была эта странность, я не успел понять, ибо он просто-напросто развалился на большие неровные, слабо искрящиеся куски. Из оцепенения меня вывел громкий крик Гефеста, приказывающего прекратить представление. Отныне роль жертв предстоит играть Господам.

Меркурий был уже за пределами Арены. Я наблюдал, как остальные назначенные ему в помощь Трижды рожденные преодолевают Барьер. Очередной — Арес — разогнавшись, упер копье в щит Одина и, держась за древко, прыгнул из седла. Упругая сталь вынесла его выше кромки Барьера. Средняя часть древка коснулась охранной плоскости. Шипение, искры, вспышка — копье перестало существовать, однако Арес продолжал двигаться по инерции и упал за пределами Арены. Даже опосредованное соприкосновение с Барьером не проходит бесследно, и Арес поднялся не сразу, с трудом преодолевая боль и немочь. Через несколько мгновений он пришел в себя. Что ж, в целом успешно. Этот способ предложил Ганеша — оказывается, раньше существовал такой вид спорта, называемый «прыжок с шестом». Пришлось, правда, его немного усовершенствовать: только используя лошадей для набора скорости и получения начального малого выигрыша высоты мы могли достигать кромки Барьера.

За Аресом последовал Геракл, затем Кришна, Агни, Шива. Яма приземлился неудачно, напоровшись на собственный меч, и не смог встать. Он, впрочем, был уже не нужен. Как лисы в курятнике, Трижды рожденные метались по амфитеатру, пьянея от свободы и сея панику. Именно так: вначале необходимо напугать, чтобы лишить способности к хладнокровному обдуманному сопротивлению. Дождавшись превращения собрания Господ в безликую беснующуюся толпу, Именитые стали отсекать наиболее представительных, сгребая их в плотную кучку. Здесь не обошлось без эксцессов. Геракл чересчур сильно рванул на себя одну женщину, вздумавшую отмахнуться от него веером, и оторвал ей руку. Она скатилась прямо под ноги еле вставшего Ямы. Этого ничтожного толчка оказалось достаточно, чтобы Яма вновь упал, и кровь их смешалась у подножия Арены. Рядом уже некоторое время бездвижно лежал один из Господ с неестественно повернутой головой. Да что же это за создания — не тела, а какой-то студень! Как к ним вообще прикасаться?