Уильям Бартон - Урожайная Луна

— Вас понял. — Я чуть опустил камеру, прихватывая больше горизонта и надеясь, что нацелил ее в нужную точку — чуть выше дальней стены кратера и намного южнее точки, где мы находились. — Смотри в оба, Мит. Если увидишь светящуюся точку, дай знать.

— Хорошо. Вот она.

— Билл!

— Вижу. — Над горизонтом, слегка покачиваясь, восходила белая точка. Впрочем, как раз и не восходила. Они шли к нам по низкой и пологой траектории, пересекая кратер. Кто-то в наушниках произнес:

— Da, khorosho. Kuda mne itti, napravo ili nalevo?

Ни слова не понял. Конечно, я учил латынь в средней школе и немецкий в колледже. В сороковые годы практически никто не учил русский. Но голос прозвучал так, словно они были… ну, не знаю. Озадачены?

— Как-то странно идут… — подал голос Мит.

— Idite pryamo, — послышался другой голос. Чуточку нервный.

— Shto? — спросил первый голос.

Второй голос — неожиданно громче, резче, очень торопливо:

— Vtoroi povorot napravo!

— Господи!.. — пробормотал Мит.

Теперь картинка в видоискателе была уже не просто качающимся мазком огня. Из пастельного пламени торчали четыре паучьи ноги, две из них указывали в небо.

— Думаю, уже больше пятнадцати секунд… — буркнул я. Первый голос, почти в панике:

— Ya zabludilsya…

Мне пришлось резко поднять камеру, чтобы изображение не ушло из верхней части кадра. Внезапно я смог разглядеть сквозь пламя корпус посадочного модуля — две состыкованные зеленоватые сферы с какими-то выступами на поверхности. Я оторвался от видоискателя и взглянул в небо.

— Ничего себе!

— Ты их теряешь в кадре Билл, — сообщил Джилсон.

Я вернулся к видоискателю, и тот же встревоженный голос произнес:

— Eto ochen stranno… Ya… ya… Idite vperjod!

Тут до меня дошло, что камера уперлась в ограничитель и нацелена почти вертикально. Дальше ее не поднять.

— Господи, ребята! Мотайте наверх! — крикнул Мит.

Когда я отпустил камеру, она начала опрокидываться, но я не стал ее удерживать, потому что задрал голову и смотрел.

— Боже мой!

«Орел» летел прямо надо мной, всего метрах в двухстах, и казался большим, как авиалайнер. А пламя… оно внезапно затрепетало, выпустив струйки оранжевого и розового, и угасло. Здесь и там на корпусе засверкали вспышки поменьше.

Реактивные двигатели ориентации. Корабль начал крениться вперед, пытаясь встать вертикально. Принять нужное положение, чтобы отстрелить лунный модуль и рвануть вверх, на орбиту.

— Bozhe!.. — воскликнул кто-то из русских. И добавил намного тише: — Gde mne slezt? Pozhaluista, otkroite okno…

Я увидел сноп искр, когда «Орел» чиркнул по гребню кратера, потом ничего. Темнота. И, разумеется, тишина.

Стоя возле лунохода и глядя на установленные там приборы, Мит сказал:

— Интересно. Два больших сейсмических события и три поменьше. И никаких толчков после. — Он посмотрел на меня. — А знаешь, русский-то пошутил. Перед самым концом.

Я тряхнул головой, рассматривая гребень кратера. Там, где его задел корабль, появилась едва различимая царапина. Хотел бы я знать, сколько кусочков моей поездки домой мы найдем на обратном склоне…

Я поднял штатив с камерой и принялся отсоединять разъемы, расстегивать защелки и укладывать оборудование для перевозки. Ничего. Ничего. Теперь кто-то похоронен на Луне. Удивительно, но до сих пор, несмотря ни на какие происшествия, никто еще не погибал за пределами земной атмосферы. Да, конечно, Комаров погиб, когда «Восход-6» разбился в 1967 году, почти за два года до того дня, когда экипаж «Аполло-1» сгорел прямо на стартовой площадке, но то, что его убило, врезалось в Казахстан на скорости четыреста миль в час.

Я помнил, как русские переживали тяжелые времена в первый год после смерти Сергея Королева на операционном столе, когда Мишин и Глушко боролись за контроль над его наследием. Сперва, после гибели Комарова, с треском провалилась встреча на орбите и стыковка «Восхода-4» и «Восхода-5». Какое-то время казалось, что они безнадежно отстали, и всех нас поразило, когда в конце 1968 года ракета-носитель Челомея «УР-500» вывела «Алмаз-1» на околоземную орбиту. Ладно, орбитальная станция, сказали мы. И очень гордились, пока они через три года не вывели свою станцию на орбиту вокруг Луны.

— Эй, ребята! — пробился в наушниках голос Джилсона. — Пилот «Алмаза» говорит, что все еще принимает телеметрию с «Орла». — Где-то в черном небе над нами сейчас летит Валерий Быковский, смотрит на мониторы и начинает сознавать, что возвращаться ему придется в одиночестве.

— Голос? — уточнил Мит.