Наталья Бульба - Двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски

Бешенство начальства грозило непредсказуемыми последствиями. Это была первая истина, которую она усвоила, попав к Шторму.

— Молчать! — оборвал он ее, пройдясь пальцами по крышке стола.

«Есть только мы и… победа!» — мысленно повторила Кэтрин вслед за отзвучавшим ритмом. — «Есть только мы и…»

— Ты хоть понимаешь, что именно стоит за добытыми тобой сведениями? — уже спокойнее произнес полковник, позволив ей увидеть в своих глазах гордость. За нее…

— Господин полковник… — решилась Кэтрин еще на одну попытку высказаться, но и эта закончилась с тем же результатом.

— Хочешь играть судьбой мира — избавься от сентиментальной дури, пока она не избавилась от тебя.

— Все настолько серьезно? — нахмурившись, поинтересовалась Кэтрин. Хандорс все еще находился здесь, стоял за спиной, горячо дыша в затылок, но… полковник был прав, зацепив то, что было для нее значительно важнее ласк демона и того безумия, что они творили в его постели.

Не ответив на вопрос, Шторм поднялся, подошел практически вплотную. Хитрый, скользкий, изворотливый, не отступающий, не знающих пощады, умеющий ждать и наносить удар именно тогда, когда его меньше всего ждут. И, главное, свой…

— Игроков такого уровня, как император Хандорс, можно сосчитать по пальцам одной руки. И ты, Кэтрин, — в голосе полковника ясно прозвучали довольные нотки, — его сделала. — Он усмехнулся, тронул пальцем усы, кивнул, словно подтверждая то, что сказал: — Сделала…

— Мне показалось, что… — начала Кэтрин, вспомнив про странную, если не сказать, особую нежность демона в их последнюю встречу.

— А вот это — неважно, — резко бросил он, заставив ее в очередной раз замолчать и посмотреть на то же самое, но с другой стороны. — Хандорс слабым не помогает.

Уже почти легко улыбнувшись, Кэтрин с едва заметным лукавством снизу вверх посмотрела на Шторма:

— Говорите — справилась?

Вроде как обреченный вздох стал ей наградой:

— Есть у меня для тебя одна работенка, но… — задумчиво скривился он.

— Никакой сентиментальной дури, господин полковник! — довольно хмыкнула Кэтрин и… вытянувшись, резко опустила голову, приветствуя командира: — Я могу быть свободна?

Оставшись один, Шторм еще не раз ловил себя на том, что в каждом вздохе пытается ощутить слабый аромат ее тела. Дерзкого, чувственного, притягательного…

Тела женщины, которую он ревновал к тому, что она делала по его приказу…