Наталья Бульба: Вторые двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски. Игры судьбы

Лейтенант Екатерина Оленева. Пресс-атташе группы, проводившей комплексную оценку программы по обмену курсантами между ХоШорХош и Союзом.

Кэтрин Горевски, дочь Великой Люсии, как называли ее по всей галактике.

Мы с тобой одной масти….

У одной рыжина уходила в пшеничную спелость, у другой — в бронзу. Поставь рядом — разные, а вот если только и осталась, что в памяти, так обязательно натолкнет на воспоминания.

Обе зеленоглазые, обе — стервы. Только в одной чувствовался задор, тлеющий под строгостью формы авантюризм, вторая отличалась скорее надменностью, едва ощутимым высокомерием, соответствующим фамилии.

Обе держали спину. Выправка и… благородная осанка.

— Госпожа Кэтрин Горевски?

Встретили ее в холле отеля, в котором она остановилась. Двое гвардейцев и… Нэшэвиш, офицер СБ Хандорса, когда-то курировавший делегацию Союза и лично знакомый с Оленевой. Практически заявление — нам известно, кто вы.

— С кем имею честь? — ответила Кэтрин сдержанно. Скидывать маски было рановато. Не при этом персонаже.

— Шэн Нэшэвиш, — оправдывая ее ожидания, представился тот. — Я буду сопровождать вас во дворец императора.

Кэтрин задумчиво свела брови. Нет, возмущаться она не собиралась, лишь продемонстрировать некоторую озабоченность тем фактом, что ее планы были несколько нарушены. До той самой аудиенции оставалось чуть более часа.

— У меня есть пара минут, чтобы отменить назначенную встречу? — Без малейшего напряжения поинтересовалась она, давая понять, что прекрасно осознает, что должно стоять в приоритете.

— Вы позволите мне сделать это за вас? — тут же нашелся Нэшэвиш.

Ее улыбку он заметить успел, насколько бы мимолетной она ни была. Отдавала та сарказмом.

— Не вижу в этом проблемы, — отозвалась Кэтрин, доставая из сумочки черную прямоугольную карточку, на которой пылью кротоса было выведено название магазина. Лучшего на Ярлтоне магазина, в котором продавали элитное женское белье. — Тогда еще и вторую, — так же… отстраненно, протянула она Нэшэвишу еще одну визитку. Та — внешне, выглядела не столь броско, но это если не знать, что скрывалось за демонстративной скромностью. Оружие! Эксклюзив….

— Конечно, — наметил он кивок. Потом посмотрел на Кэтрин заинтересованно и, словно не удержавшись, уточнил: — Я могу задать вам один вопрос?

Кэтрин догадывалась, о чем он хотел ее спросить — на нужные ассоциации она навела сама… развлекаясь, но… правила игры….

— Я слушаю вас, — снизошла она до офицера, делая вид, что не замечает, с каким, не слишком-то и скрываемым любопытством, наблюдают за ними постояльца отеля. В холле кроме них и персонала находилось тридцать шесть человек. Двое демонов… остальных можно было условно отнести к людям.

— К императору вы собирались идти с покупками или….

Двусмысленная недосказанность. С учетом их с Хандорсом истории….

Еще бы понять, истории чего? Страсти? Противостояния?

Смерть Екатерины Оленевой была предопределена с их первой встречи. Он знал — кто она, она не забывала, ради чего все это. Но ведь не мешало! Если только добавляло остроты….

Впрочем, куда уж больше! Все за гранью! Все, как в последний раз…. Все всё понимали, но изменить не могли….

— Я лишь собиралась сделать заказ, — протянув паузу, чтобы возникшее напряжение зазвенело натянутой струной, ответила она. Вздохнула… не удрученно, но с легким сожалением. Приоритеты…. Подняв взгляд на Нэшэвиша, уточнила: — Мы еще долго будем стоять на всеобщем обозрении?

— Прошу меня простить, — слишком поспешно, чтобы было правдой, спохватился он. — Следуйте за мной!

Вместо того чтобы прислушаться предложению, Кэтрин удивленно приподняла бровь:

— Я задержана?

Недоумение на лице СБешника сменилось выражением растерянности. Игра….

— Что заставило вас так подумать?

— Ваш тон, — довольно сухо произнесла Кэтрин, давая понять, что ничего подобного она больше не потерпит.

— Я искренне сожалению, что у вас сложилось подобное впечатление, — склонил голову Нэшэвиш, но во взгляде до последнего, пока он продолжал держать ее в поле зрения, следов этого самого сожаления точно не было. Если только ирония…. Дружеская ирония.

— Тогда, — она дождалась, когда он вновь посмотрит на нее, — быть может, вы позволите мне опереться на вашу руку. Кажется, у вас это считается символом защиты.

— Вы неплохо разбираетесь в наших традициях, — слегка сдвинувшись, чтобы она могла положить свою руку на его локоть, произнес тот. Коротким жестом указал на боковой выход, который вел на стоянку каров. — Нам — туда.