Наталья Бульба: Вторые двадцать пять дней из жизни Кэтрин Горевски. Игры судьбы

До ее личного импресарио Кэтрин не дотягивала — тех у Люсии было четверо и все личности достаточно известные, но в качестве помощника…. Так сказать, для изучения конъюнктуры рынка, что объясняло и ее присутствие на Таркане, и будущий визит на Ярлтон.

На этот раз Шторм выглядел еще хреновей, но… это если его хорошо знать. Кэтрин — знала, потому и не пропустила едва заметную рассеянность — полковник выложился полностью, что не мешало ему продолжать держаться.

— Запрос на аудиенцию? — вместо того, чтобы похвалить, уточнил полковник.

Последний инструктаж не получался…. Надо бы думать о будущем, а мысли продолжали возвращаться к разговору с Индарсом, пропуская обещание, которое он дал императору — восемь часов сна. Нарушать не собирался — иначе и, правда, сдохнет, но сначала — Кэтрин. Хотя бы просто… посмотреть. Не в последний раз, такой вариант он даже не допускал, но запомнить… такой.

— Отправила, — кивнула она, с легкой снисходительностью глядя на полковника. Элегантное деловое платье, легкий макияж, убранные в прическу волосы…. Не офицер контрразведки — дочь известнейшей в галактике актрисы, пусть и не унаследовавшей талант матери, но кое-чему у нее научившейся. — Подтверждение получила. Император меня примет. Привет от Люсии сделал свое дело.

— Когда ты появишься на Ярлтоне….

— … император Хандорс будет знать, кто я такая, — сдержанно улыбнулась Кэтрин. — Господин полковник, мы теряем время.

Шторм окинул ее оценивающим взглядом…. Да… вырастил….

Впрочем, задатки были. Все, что ему требовалось — отшлифовать.

— А как насчет крепости Шехир? — равнодушно уточнил он, возвращаясь к столу.

Слот, который ей передал, исчез в пазе комма, больше ему нечего было делать рядом с ней. Если только впиться поцелуем в идеально очерченные помадой губы, прижать к себе, сминая в складки платье, забраться ладонями под ткань, сдвинуть тонкую ткань изысканного белья…. Он даже знал его цвет — золото… в тон волосам. На ее смуглой от загара коже смотрелось великолепно.

Она вздохнула, на мгновение сбросив маску…. О крепости Шехир, где содержались не просто самые опасные преступники — те, кто пошел против императора и империи, она думала. Вскользь…. С одной стороны, верила Шторму, который обещал вытащить при любом раскладе, с другой…. За те двадцать с лишним дней, когда она «болела» демоном, если и смогла его узнать, то только, как мужчину….

Как мужчину…. Этого было достаточно, чтобы понять одну вещь — в крепость Шехир она могла попасть лишь в одном случае. Если ей будет грозить опасность.

Шторм не мог об этом не знать….

— Утечка? — Не дождавшись ответа, качнула головой…. — Хотите сказать, что в ХоШорХош есть кому поставить под сомнение непогрешимость императора?

— И постарайся об этом не забывать. — Шторм потер виски.

Усталость накатывала толчками, билась, отдаваясь в голове тяжелым, гулким звоном. Восемь часов сна…. Ему нужно было лишь восемь часов сна, которые он заслужил, пусть и не выиграв у Индарса игру в хатч, так хотя бы сведя все к ничьей.

Для его случая — больше, чем победа. Но какой ценой….

Эта была из тех, которыми он был готов пожертвовать. Всего лишь нервы…. С Кэтрин все выглядело иначе.

— Тебе надо отдохнуть, — участливо произнесла Кэтрин, нарушив собственные принципы и подойдя ближе. Не вплотную, но достаточно, чтобы не услышать — почувствовать, как бьется его сердце. Не тревожно, ритм все еще был четким, но словно отмеряя последние секунды….

Странное ощущение… страшное.

— Тебя ждет Лисневский. Его парни проконтролируют посадку….

— Нет! — жестко произнесла она, качнув головой. Продолжила чуть мягче, но не менее категорично: — Визит Кэтрин Горевски сюда можно объяснить, а вот сопровождение, даже негласное — нет. — Чуть заметно улыбнулась Шторму: — Я справлюсь….

— Не сомневаюсь, — буркнул он недовольно. Она была права, но…. Ему бы хоть немного спокойствия…. — Иди!

— Слушаюсь, — отозвалась Кэтрин, продолжая смотреть на Шторма. Просто смотреть… не запоминая — ни к чему, когда знала каждую родинку, каждую морщинку, не пытаясь увидеть то, что могла пропустить за ту половину стандарта, что они были вместе. Просто смотреть….

— Иди, — повторил он, так же, не сводя с нее взгляда. — Иди… — буквально выдохнул, позволив на миг вырваться тому, что творилось в душе. Не для себя — для нее. Как жертвоприношение на алтарь ее будущих свершений….

Развернулась она молча. Сказать больше, чем они уже произнесли, было невозможно.