Фредерик Пол - Восход Чёрной Звезды

Кастора заинтересовало другое. Среди «неопознанных объектов» появился новичок. Сказать, что его происхождение было не установлено — это еще слишком мягко описать ситуацию. Новичок находился по другую сторону от Солнца и был едва виден. Подробности рассмотреть было невозможно: во-первых, из-за расстояния в более чем одну астрономическую единицу, во-вторых, из-за маленьких размеров. Чтобы это могло быть такое? А может быть, воображение Кастора вырвалось на свободу. «Спейслэб» в дрейфе? Один из русских «Союзов»? Затерявшийся челнок «Шаттл»? Французская ракета «Ариан»? Ну что угодно!

Он с тоской всматривался в смазанное пятнышко — на большее телескопы не были способны. Итак, объект на месте. Элементы его орбиты достаточно ясны. Через несколько месяцев он приблизится к Земле и… вот тогда необходимо рассмотреть как следует! Конечно, это всего лишь один из тех шестидесяти «неопознанных». Он слишком близко подошел к Солнцу, произошли пертурбации…

А вдруг — нет?

С улыбкой на лице Кастор снял маленькие наушники и повернулся к жене. Удивительно, но Мария, похоже, все еще не закончила своего дела — чем бы она там ни занималась. Она ответила на его взгляд спокойно, сдержанно. Она все еще ждала ответа. Большие голубые глаза холодно смотрели на Кастора. Он замялся, пытаясь придумать какую-нибудь подходящую фразу, разыграть психологический гамбит, чтобы сидевшая перед ним подчеркнуто вежливая и отстраненная женщина вновь превратилась в его жену. Он вытащил пакетик сушеных фруктовых ломтиков и попробовал угостить Марию. Она отрицательно покачала головой.

— Но ты ведь почти не ужинала, — сказал Кастор.

— Мне не хотелось есть, — объяснила она.

Кастор кивнул, как будто объяснения этого было вполне достаточно, и принялся сгрызать съедобную обертку со своего ломтика. Потом впился в душистую сладкую мякоть груши. Если Мария не хочет отвечать, бесполезно задавать вопросы. И все же любопытство не оставляло его в покое.

— А что ты искала? — спросил он и улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка получилась добродушная, понимающая, типа «я-то-знаю, — у-тебя-есть-маленький-секрет».

— Так, кое-что, — ответила она неопределенно. Все, конец связи.

Кастор пожал плечами.

— Я собираюсь ложиться спать, — сообщил он, отбросив дипломатические тонкости.

Голубые глаза холодно смотрели на него, потом Мария повернулась к экрану. Она помедлила, затем приняла решение. Она быстро выключила монитор, и вместе с экраном, щелкнув, погас образ далекой, холодной Марии.

— И я тоже, — сообщила она, поднимаясь и вынимая из ушей вставки аудиодемонстраторов. Она протянула руку, коснулась его плеча — ласково, нежно. Голос ее тоже стал другим. — Собираюсь ложиться спать . — И добавила: — В конце концов, теперь все равно.

Если бы Кастора спросили, любит ли он жену, он ответил бы не задумываясь. Конечно, любит!!! Даже когда она уходит в себя, замыкается. Даже когда она рискнула забеременеть. Он нисколько ее не винит, так бы он сказал. (Наверное, Кастор внутренне уже репетировал разговор, который неизбежно должен был вскоре состояться.) Да, у них проблемы, но жену он не винит. Она дорога ему, очень…

Все-таки странно, что после ночи, проведенной совсем как в старые добрые времена, наутро Мария опять замкнулась в себе. Еще до завтрака она потихоньку выскользнула наружу, чтобы успеть на автобус, идущий в Билокси. Ей не нужно было спешить. Она вполне могла подождать до полудня. И Кастору не пришлось бы объясняться с инструктором по аэробике и тай-чи, так как Мария просачковала утренние занятия. Для Кастора день вновь начался с неприятностей, и поэтому, когда Толстая Рода собрала третью бригаду и бросила клич выйти на добровольные работы, чтобы возместить потерянное вчера трудовое время (сегодня у бригады был законный выходной), Кастор решительно выпятил подбородок и наотрез отказался. Поскольку слоняться без дела по деревне было нежелательно, он взял электроцикл и отправился к берегу, на пляж. Он быстро снял одежду, бросил на песок, понюхал воздух — не тянет ли запахом метана? Вроде бы нет, сегодня воздух был чист. Он сунул руки в ремни заплечного дыхательного аппарата, натянул маску и ступил в теплые, соленые волны.

Под водой, в безопасности морского лона, словно плод в чреве матери, Кастор ощутил покой и даже радость. Он ожил. Как давно он не выбирался поплавать!

Собственно говоря, с тех пор как женился, потому что Мария до ужаса боялась акул. Кастор решил, что придется переубедить жену или ходить на пляж в одиночку. Удовольствие подводного плавания слишком велико, чтобы от него отказаться. Ведь еще десятилетним мальчишкой (когда ему разрешили ходить к морю самостоятельно) он, оседлав велосипед, или пешком, преодолевал длинную, тихую дорогу, ведущую к пляжу, среди болотистых низин, зарослей тростника, в обход гигантского радиотелескопа. А море оставалось, как всегда, прежним.