Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

Пелорат тоже нашел не то, что искал. Он нашел темноволосую черноглазую Блисс, молодую женщину, часть Геи, как и Домм, как и все песчинки и травинки на этой планете. Пелорат — в его-то возрасте! — страстно влюбился в женщину более чем вдвое моложе его. И она, что примечательно, ответила взаимностью.

Пелорат определенно был счастлив, а Тревиц считал, что каждый волен обрести счастье по своему вкусу. Вопрос о счастье решался индивидуально, и Тревица индивидуальный выбор гнал через всю Галактику.

Он снова нахмурился. Мысли о том решении преследовали его все время и не давали…

— Голан!

Знакомый голос прервал размышления Тревица, он поднял голову и смотрел, щурясь от солнца.

— А, Янов, — сказал он как можно приветливее, чтобы Пелорат не догадался о его тревоге и в шутливом тоне продолжил: — Я вижу, вам удалось оторваться от Блисс.

Пелорат отрицательно покачал головой. Его шелковистые седые волосы развевал легкий ветерок, а на длинном и серьезном лице не было улыбки.

— Собственно, старина, — неуверенно начал он, — это она предложила, чтобы я встретился с вами… по поводу… по поводу того, что я хочу обсудить. То есть я, конечно, и сам хотел встретиться с вами, но, видимо, она соображает быстрее, чем я.

— Все нормально, Янов, — улыбнулся Тревиц, — как я понимаю, вы пришли попрощаться?

— Э-э… нет, не совсем. Собственно, скорее, наоборот. Когда мы с вами, Голан, улетали с Терминуса, я непременно хотел найти Землю. В сущности, я всю свою самостоятельную жизнь подчинил этой задаче.

— А я продолжу поиск, Янов. Теперь это моя задача.

— Да. Но и моя тоже. По-прежнему.

— Но… — Тревиц поднял руку и широким жестом обвел окружающий мир.

— Я хочу отправиться с вами, — торжественно заявил Пелорат.

— Что вы говорите? — изумился Тревиц. — Янов, у вас теперь есть Гея.

— На Гею я еще вернусь, но я не могу отпустить вас одного.

— Можете, можете. Я сам о себе позабочусь.

— Не обижайтесь, Голан, но ваших знаний недостаточно. Ведьспециалист по мифам и легендам я. Я смогу вам многое подсказать.

— И вы оставите Блисс? Вы шутите.

Щеки Пелората слегка порозовели.

— Я этого не говорил, старина, но она сказала…

— Она что, хочет избавиться от вас, Янов? — нахмурился Тревиц. — Она обещала мне…

— Нет, вы не поняли. Пожалуйста, выслушайте меня, Голан. У вас ужасно неудобная манера взрываться, не дослушав человека. А мне, наоборот, никак не удается кратко выразить свои мысли, но…

— Хорошо, — смягчился Тревиц. — Расскажите мне подробно, что придумала Блисс, а я запасусь терпением.

— Спасибо. Если вы запасетесь терпением, я сумею быть кратким. Видите ли, Блисс тоже хочет лететь.

— Блисс хочет лететь? — повторил Тревиц. — Мне опять хочется взорваться. Но я удержусь. Скажите мне, Янов, зачем Блисс хочет лететь? Видите я спрашиваю спокойно.

— Об этом она не говорила. Она сказала, что хочет поговорить с вами.

— Почему же она не пришла?

— Мне кажется, — ответил Пелорат, — я говорю, мне так кажется, она считает, что вы ее недолюбливаете, Голан, и она вас побаивается. Я изо всех сил старался убедить ее, старина, что вы против нее ничего не имеете. Я не могу поверить, что к ней можно плохо относиться. И все-таки она хотела, чтобы я предварительно поговорил с вами. Могу я сказать, что вы придете, Голан?

— Конечно. Прямо сейчас и пойду.

— Вы сможете все обсудить спокойно? Видите ли, старина, она очень волнуется, она сказала, что это жизненно важный вопрос, что она обязательно должна вас сопровождать.

— А зачем, она вам не сказала?

— Нет. Но если так думает она, значит, так думает Гея.

— И следовательно, отказаться я не могу. Так, Янов?

— Да, Голан, я думаю, не можете.

В первый раз за свое недолгое пребывание на Гее Тревиц входил в дом Блисс, ставший теперь и домом Пелората.

Тревиц быстро огляделся. Дома на Гее были простыми. На планете, где всегда хорошая погода и даже тектонические плиты, когда им нужно переместиться, скользят гладко, незачем строить крепость для защиты от окружающей среды. Сама планета служит домом, дающим кров своим обитателям.

Дом Блисс внутри этого дома-планеты был небольшим. Окна были без стекол, но со шторами, мебели немного, зато она отличалась изяществом и удобством. На стенах висели голографические снимки. На одном из них был изображен Пелорат, удивленный и смущенный. Тревиц поджал губы, и чтобы скрыть неодобрение, стал тщательно поправлять свой пояс.