Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

— Но, Голан, все эти планеты пригодны для обитания. Там люди могут жить и на поверхности, там есть атмосфера, океаны. Разве возможна жизнь под землей, когда нет атмосферы и воды?

— Ну, Янов, подумайте! Где мы живем в настоящее время? "Далекая Звезда" — маленький мирок с непригодной для обитания поверхностью. Снаружи нет ни воздуха, ни воды, но мы живем внутри со всеми удобствами. В Галактике полно космических станций, различных космических поселений, не говоря уже о космических кораблях. Считайте Луну гигантским космическим кораблем.

— И внутри — команда?

— Да. Может быть, там миллионы людей. А также животные, растения и передовая технология… По-вашему, это неразумно, Янов? В свои последние времена Земля послала колонистов на Альфу Центавра, и, если с помощью Империи она могла терраформировать планету Альфа и построить там участок суши, почему бы она не смогла послать колонистов на Луну и терраформировать ее изнутри?

— Пожалуй, — неохотно согласился Пелорат.

— Они должны были так поступить. Если Земля хотела что-то скрыть, зачем посылать это за парсек, когда рядом есть планета? И с психологической точки зрения Луна более эффективный тайник. Никому не придет в голову связать спутник с жизнью. Я, например, об этом не думал. Ведь Луна была у меня под носом, а мои мысли унеслись на Альфу… Если бы не Фоллом… — Он сжал губы и покачал головой. — Наверно, я должен приписать эту заслугу ей. Если не я, то это сделает Блисс.

— Но послушайте, старина, — сказал Пелорат, — если что-то прячется под поверхностью Луны, как мы это найдем? Там, наверное, миллионы квадратных километров поверхности…

— Примерно сорок миллионов.

— И нам придется всю ее осматривать в поисках чего? Входа? Шлюза?

— Ну, если так сформулировать, — сказал Тревиц, — то задача кажется трудной. Но мы ищем не предметы, а жизнь, вдобавок разумную. И у нас есть Блисс. И она может ощущать разумы, верно?

Блисс говорила обвиняющим тоном.

— Я ее в конце концов усыпила, но мне было очень трудно. Она просто разбушевалась. К счастью, я, кажется, ей не повредила.

— Вы вообще-то, — холодно сказал Тревиц, — могли бы попытаться убрать ее фиксацию на Джемби, поскольку я не намерен когда-либо возвращаться на Солярию.

— Просто взять и убрать, да? Что вы в этом понимаете, Тревиц! Вы никогда не ощущали разум, вы не представляете себе его сложности. Если бы вы что-нибудь об этом знали, вы не говорили бы "убрать фиксацию", как будто это так же просто, как вычерпать джем из банки.

— Ну хотя бы ослабьте.

— Возможно, я и ослаблю фиксацию на Джемби за месяц осторожной размотки.

— Как это — размотки?

— Нельзя объяснить тому, кто с этим не знаком.

— Что вы собираетесь делать с ребенком?

— Пока не знаю. Надо как следует подумать.

— Ладно. Давайте теперь я расскажу вам, что собираемся делать мы с кораблем.

— Я знаю, что вы собираетесь делать. Вы собираетесь вернуться на Новую Землю и снова попытать счастья с прекрасной Хироко, если она пообещает на этот раз не заражать вас.

Тревиц сохранил бесстрастное выражение лица.

— Нет, — сказал он, — я передумал. Мы летим на Луну — так, согласно Янову, называется спутник.

— На спутник? Потому что это первое, что подвернулось под руку? Вот не подумала бы!

— И я не подумал. Никто из нас не подумал. Во всей Галактике нет спутника, о котором стоило бы думать, но этот уникальный. Он очень большой. Кроме того, неизвестность Земли относится и к нему. Раз нельзя найти Землю, то и Луну нельзя найти.

— Разве она обитаема?

— На поверхности нет. Но она не радиоактивна. Так что для жизни она пригодна. Под ее поверхностью жизнь, может быть, кипит. И когда мы подлетим поближе, это, конечно, скажете нам вы, Блисс.

Блисс пожала плечами.

— Попробую… А почему это вы вдруг решили попытать счастья со спутником?

— К этому решению, — спокойно сказал Тревиц, — нас привели кое-какие действия Фоллом, когда она сидела за пультом.

Блисс подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь, и, не дождавшись, снова пожала плечами.

— Наверно, — сказала она, — вас бы не осенило, если бы вы поддались своему порыву и убили ее.

— Я не собирался ее убивать.

Блисс махнула рукой.

— Хорошо. Согласна. Мы уже летим на Луну?

— Да. Из осторожности я двигаюсь не очень быстро, но, если все будет хорошо, через тридцать часов мы достигнем Луны.

Луна была пустыней. Тревиц рассматривал проплывающие под ними освещенные ярким солнцем участки поверхности. Внизу двигалась однообразная панорама кратерных колец и горных районов, чередование черных теней и освещенных скал. Освещенные участки немного различались по цвету, изредка попадались огромные равнины с небольшими кратерами кое-где.