Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

— Я тоже понимаю ее, — сказал Тревиц, покачивая рукой в знак того, что понимает не вполне. — Надеюсь, и она меня.

— Мы прибыли из космоса, — продолжал он, дружелюбно улыбаясь, — мы прилетели с другой планеты.

— Это хорошо, — ответила девушка своим чистым сопрано. Твой корабль из Империи?

— Он с далекой звезды, он и называется "Далекая Звезда".

Девушка рассмотрела надпись на корабле.

— Это здесь написано? Если это так, то заглавная буква "З" выписана задом наперед.

Тревиц не успел возразить, как Пелорат сказал в восторге:

— Она права. Буква "З" перевернулась примерно две тысячи лет назад. Какой чудесный случай услышать классический галактический в виде живого языка!

Тревиц внимательно разглядывал девушку. Ее рост не превышал полутора метров, а груди были маленькими, но вполне оформившимися, и подростком она не казалась.

— Меня зовут Голан Тревиц, — сказал он, — моего друга Янов Пелорат, эту женщину зовут Блисс, а девочку — Фоллом.

— Выходит, на той далекой звезде, откуда вы прибыли, есть обычай давать мужчинам двойное имя? Меня величают Хироко, дочь Хироко.

— А как зовут вашего отца? — неожиданно вмешался Пелорат.

На это Хироко ответила пренебрежительным движением плеча.

— Как говорит моя мать, его имя Смул, но это не имеет значения. Я его не знаю.

— А где остальные люди? — спросил Тревиц. — Похоже, никого, кроме вас, не оказалось здесь, чтобы приветствовать нас.

Хироко ответила:

— Многие мужчины на борту рыбачьих шхун, многие женщины на полях. У меня последние два дня выходной, так что мне посчастливилось узреть это великое событие. Однако корабль было хорошо видно издали, пока он спускался. Люди любопытны. Другие прибудут сюда в скором времени.

— И много других на вашем острове?

— Много. Больше двадцати и пяти тысяч, — с гордостью сказала Хироко.

— А в океане есть еще острова?

— Другие острова, добрый сэр? — она казалась озадаченной.

Тревиц счел это ответом. Значит, только этот участок на всей планете населен людьми.

— Как вы называете вашу планету? — спросил он.

— Это Альфа, добрый сэр. Нас учили, что полное название планеты — Альфа Центавра, если это что-то тебе говорит. Но мы зовем ее просто Альфа и считаем ее ясноликой планетой.

— Какой планетой? — поворачиваясь к Пелорату, с недоумением спросил Тревиц.

— Она имеет в виду прекрасной планетой, — пояснил Пелорат.

— Да, — сказал Тревиц, — по крайней мере, здесь и сейчас. Он посмотрел в голубое небо с редкими проплывающими облачками. — У вас сегодня прекрасный солнечный день, но мне кажется, что на Альфе немного таких дней.

— Столько, сколько мы захотим, уважаемый сэр, — поджав губы, сказала Хироко. — Когда нам понадобится дождь, соберутся облака, но мы считаем, что в большую часть дней небо над головой должно быть чистым. И, конечно же, ясное небо и тихий ветер желанны в те дни, когда рыбачьи шхуны выходят в море.

— Значит, ваш народ управляет погодой, Хироко?

— Если бы это было не так, сэр Голан Тревиц, то мы постоянно мокли бы под дождем.

— Как же вы это делаете?

— Не будучи обученным инженером, сэр, я не могу тебе это растолковать.

— А как же именуется этот остров, на котором живет твой народ? — спросил Тревиц, чувствуя, что заразился витиеватым звучанием классического галактического (изо всех сил надеясь, что говорит правильно).

— Наш небоподобный остров среди необозримых вод, — сказала Хироко, — мы называем Новой Землей.

Услышав это, Тревиц и Пелорат переглянулись удивленно и радостно.

Продолжить этот разговор они не успели. Подходили другие люди. Группами. Наверно, думал Тревиц, пришли те, кто не занят на полях и не участвует в рыбной ловле, те, кто находился не очень далеко. Большинство пришло пешком, но приехали и два наземных автомобиля, довольно старомодных и неуклюжих.

Это общество явно не обладало развитой технологией, и все же они управляли погодой.

Хорошо известно, что технология — это не обязательно что-то цельное, и отставание в одной области может сочетаться с прогрессом в другой, но данный пример неравномерности, конечно, был необычен.

Среди тех, кто смотрел на корабль, почти половину составляли пожилые мужчины и женщины, было несколько детей, а из взрослых больше женщин, чем мужчин. Никто не выказывал страха или неуверенности.

— Вы не управляете их разумами? — негромко спросил Тревиц у Блисс. — Они выглядят… безмятежно.