Эдвин Табб - Веруча

— Спрашивать о вашем самочувствии было бы глупо, — спокойно произнес врач. — Вы около двух недель находились под действием наркоза и стимулирующего аппарата. От машин глупо требовать внимания, предупредительности и мягкости. Но вы тем не менее живы; а дискомфорт пройдет со временем.

— Спасибо вам, — тихо сказал Эрл, — за то, что спасли мне жизнь.

— Просто вам повезло; и не один раз. Крики раненного вами человека привлекли полицию. Они вызвали реанимацию. Медики ввели вам препарат, замедляющий время и процессы, и вот вы живы. — Врач замолчал, подыскивая слова. — Я нашел приличную дырку в вашей голове. Начался воспалительный процесс, и нам пришлось повозиться, чтобы найти противоядие к той гадости, что отравила ваш мозг с пулей. Довольно сложно было не дать вам умереть, пока мы нашли то, что требовалось. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи техники.

— Спасибо, мне все понятно, — сказал Дюмарест. — А что с тем человеком?

— Вы говорите о том, кого вы ранили? — Доктор пожал плечами. — Он мертв. Не из-за того, что вы поранили ему глаза, а по другой причине.

— Какой?

— Сердечная недостаточность. — Доктор вдруг помрачнел. — Мы с вами проговорили достаточно долго. Вам теперь необходимо отдохнуть, чтобы восстановить силы. Но не волнуйтесь понапрасну. Вашему здоровью ничто не угрожает. Вы идете на поправку.

Ничто, пришло в голову Эрлу, ничто, если только не принимать во внимание того, что кто-то пытался убить его и, скорее всего, повторит свою попытку.

Оставшись один, он поднялся с постели, подошел к окну и заглянул за занавеску. Он бы ничуть не удивился, если бы увидел кого-нибудь, стоящего у подъезда или больничного входа. На улице сеял мелкий, противный дождь; капли оставляли тоненькие дорожки на стекле, стекая вниз. Эрл осторожно коснулся затылка: рана заныла, болью напоминая о случившемся. Больше не было ни малейших намеков; внешне все было как и должно было быть…

Эрл прикрыл глаза. Палата, в которую его поместили, находилась на верхнем этаже здания; Дюмарест видел внизу полоски улиц, перекрестки, скользящие машины и торопящихся неизвестно куда пешеходов. Чуть в стороне, в кольце огней он увидел взлетное поле; он наблюдал, как корабли, постепенно набирая скорость, рвались ввысь, вдаль, к мерцающим звездам и мирам…

Дюмарест снова перевел взгляд на город, задумавшись над тем, что звездные пространства, пути, по сути, бесконечны, как и число звезд и миров. Так почему же человечество предпочитает тесниться, выбирать для жизни планеты, которые расположены предельно близко и плотно?

Дюмарест отошел от окна. В комнате была только кровать, небольшой столик с туалетными принадлежностями — и все. На нем самом была лишь больничная пижама. Из его вещей по странному капризу ему оставили лишь кольцо с рубиновым камнем. Дверь оказалась незаперта; Эрл толкнул ее и оказался лицом к лицу с охранником… Тот невозмутимо взглянул на него и молча качнул головой.

Дюмарест прикрыл дверь и лег на кровать, лихорадочно размышляя, пытаясь расслабить свои внезапно напрягшиеся мышцы и нормализовать сбившееся дыхание. Он находился под стражей. За ним следили ежечасно; сомнений и иллюзий у него не было. Оставалось только ждать.

Они продержали его в состоянии нервного напряжения и ожидания своей участи около двух дней. Затем ему вернули одежду и повели на допрос. Это был именно допрос: быстрый оценивающий взгляд по сторонам, обстановка укрепили Дюмареста в его первоначальных предположениях. Комната, куда его привели, была довольно пустой: стол, пара стульев… инструментов для изощренных пыток видно не было, но это ничего не означало; они могли быть доставлены и применены в любую минуту. Может статься, что его уже подвергли допросу, снимая показания с его мозга: человек под наркозом не владеет собой и быстро выдает все секреты, не желая того…

— Дюмарест? — Человек, сидевший за столом, казалось, не имел определенного возраста. Он был худощав, подвижен и строен, как подросток. Он взял карточку, лежавшую перед ним на столе. — Эрл Дюмарест. Путешественник. Прибыл на Селенд семнадцать дней назад с планеты?.. — Он замолчал, выжидательно глядя на Эрла; его глаза казались неожиданно голубыми, светлыми и чистыми.

— Онсул.

— А до того?

— Вингтон.

— На который вы попали с Техноса. — Его экзаменатор улыбнулся; блеснули ровные белые зубы. — Я рад, что вы вполне нормально себя чувствуете, Эрл. Можно мне называть вас так? Мое имя — Клуж. Присаживайтесь, пожалуйста.