Любовь Безбах - Агрессор

— Что будет дальше? — опечалилась я.

— Откуда я могу знать? Это на Земле я был профессором. А здесь я всего лишь судовой врач.

А потом ко мне пришел Власов. Он молча сел напротив меня с непроницаемым лицом. Я ощущала на себе его взгляд из-за черных очков, и мне от этого взгляда было не по себе. Я тоже отмалчивалась, мечтала о сигарете, но потянуться за ней не смела. Я бросала на него осторожные взгляды, исподтишка рассматривая его. Я до сих пор толком его не рассмотрела, уловив только общие черты. У него были светлые, почти белые волосы, очень коротко остриженные, непокорно торчащие, как проволока. Он их и не приглаживал. Широкое лицо, вовсе не злое, а просто сердитое, недовольное. Обширный, как экран, лоб и густые брови, такие же светлые, как и волосы. Интересно, какие у него глаза? Очки так мешали… Мне хотелось заглянуть своему обидчику, такому черствому и упрямому, в глаза. Кисти рук с толстыми жилами поросли с тыльной стороны белесой шерстью, пальцы сплелись на круглом животе; под тканью черной водолазки угадывалась скрытая мощь тренированных мускулов. Передо мной сидел хищный, опасный, крупный зверь, умный и своевольный, от которого ощутимо исходила заразительная энергия.

Крупный зверь наблюдал за мной сквозь черные очки и, похоже, размышлял о чем-то своем.

— Утром на "Феникс" придет пилот. Он доставит тебя на Землю, — обронил он.

Его голос вернул меня в гостиную "Феникса". Мне показалось, что я ослышалась.

— Что? — пролепетала я.

— Завтра ты полетишь домой, — терпеливо повторил он.

Я так мучительно ждала этого момента, и вот он наступил, и это оказалось полной неожиданностью.

— Ты меня отпускаешь? — потрясенно пробормотала я. Бежевые перегородки поплыли у меня перед глазами. Домой! Мне никак не удавалось вытащить из пачки сигарету, руки дрожали. Наконец мне это удалось, я нервно закурила и открыто посмотрела на огромного человека напротив меня. Лицо его по-прежнему оставалось недовольным. Я решилась на опасный вопрос:

— Почему ты решил меня отпустить?

— Потому что я тебя люблю.

Я знала об этом, но все же… это было приятно. Я не испытывала особых угрызений совести от того, что человек из-за меня мучается. Я не стала спрашивать его, почему он не отправил меня на Землю раньше, ибо подозревала, что ответ будет тем же.

— Зачем ты меня любишь? — с укором спросила я, не предполагая ответа. Он отбросил недовольную маску и улыбнулся:

— Всем скитальцам иногда хочется чего-нибудь домашнего. Расскажи мне о своих детях.

— А у тебя есть дети?

— Н-нет, — не совсем уверенно ответил он, и я простила ему эту неуверенность. Черты лица его смягчились. Я уселась удобнее и затянулась.

— Моя младшая — Ниночка, ей четыре года, — начала я, успокаиваясь. — Она рыжеватая, волос вьется, как у меня, глаза папины. Она очень обидчивая…

Сначала у меня срывался голос, но потом я увлеклась, мысленно вернувшись к родным, самым близким на свете людям. Закончив рассказ, я снова увидела себя в гостиной "Феникса" и даже немного удивилась, что я по-прежнему здесь.

— Скоро ты будешь дома, — спокойно сказал Матвей, не прервавший повествование ни единым словом. Он ничем не выдавал своих мыслей. На меня накатила острая жалость к нему. Каково вот так жить, пряча от всех свои глаза?

— Мне тебя жаль, — сказала я ему.

— Мне нужна не жалость, — оскорбленно буркнул он.

— Здесь ты не найдешь того, что ищешь.

— То, что мне нужно, я уже нашел.

Я снова ощущала на себе его взгляд, от которого у меня обмирало сердце. Мне мешали его очки.

— Так нечестно, — сказала я.

— Что нечестно?

— Ты бессовестно пользуешься своими способностями.

— Какими способностями?

Мне показалось, будто он смотрит на меня непонимающе.

— Зачем ты меня гипнотизируешь? Неужели просто отомстить хочешь? В чем же я перед тобой провинилась? Ты ведь отлично знаешь, что мне нечего тебе противопоставить в свою защиту! Я не могу на самом деле испытывать те чувства, которые ты мне внушаешь. Это непорядочно — вот так против безоружного! Ты мне уже душу вынул. Завтра меня здесь не будет, ты никогда больше меня не увидишь, и я очень тебя прошу: оставь меня в покое, отпусти! Я хочу вернуться домой. Полностью.

У Власова изменилось лицо. Вид у него был самый что ни на есть ошарашенный. Затем он широко улыбнулся.

— Я ничего тебе не внушаю. Ни-че-го!

Я вспыхнула.

— Ты лжешь. Я не могу тебя любить.

— Значит, можешь, — отрезал он с самым довольным видом. — Это твои собственные чувства, Алика.