— Всего лишь контроль сорняков, — заметил один из них. — Мы работаем над штаммом Chenopodium [5] Хеноподин, C 6 H 13 NO 4 .
.
— Я не предупредила вас, что все ваши слова могут быть использованы против вас. Поберегите их для допроса, — небрежно бросила Шан. — Однако вы должны знать, что Chenopodium является основным пищевым компонентом в некоторых странах, и ваша организация оставила рекордный след в загрязнении урожайных сортов.
— Эй, Уоррендеры имели в виду опиумный мак.
— Да, так и записано, и генетически немодифицированное просо. Похоже, я… Да, я не зачитала вам ваши права. Поинтересуетесь ими позже.
Она ушла. Несколько мгновений за спиной у нее стояла мертвая тишина, а потом раздались многочисленные голоса. Слово «неизменный» прозвучало несколько раз. А Шан осталась довольна тем, что все они увидели: она — одна из тех, у кого остались старые, неизменные, человеческие гены. Так они еще больше заведутся от ее намека на дикость и близость к природе. А дело всего лишь в том, что мать ее как истинная язычница не доверяла никакому лечению, включающему в себя терапию генов. Этот факт неоднократно использовала правительственная пропаганда. Тут Макеевой и в подметки ей не годился.
— Хорошо. Пока подозрения министерства иностранных дел подтверждаются, — первым нарушил тишину Макеевой. — Возможно, они готовят убийцу урожая для правительства какой-то мелкой страны.
— С тем же успехом это может оказаться и наше правительство. — Шан обнаружила, что в этот раз ей тяжелее, чем обычно, делать вид, что она не обращает внимание на закрытые люки, мимо которых они проходили. Для Макеевоя они были всего лишь закрытыми дверьми. А ей всегда казалось, что за ними что-то скрывается, что-то опасное, звериное и в то же время отвратительное. Иногда она задавала себе вопрос, сможет ли она когда-нибудь смотреть на двери и видеть в них всего лишь двери. Ей казалось, что за ними всегда кто-то прячется и однажды она столкнется с ними… Двери всегда ассоциировались у нее с опасностью, точно так же как здоровые кухонные ножи и жидкость для чистки посуды.
— Могу поспорить, ты пропустишь все самое интересное, — вновь заговорил Макеевой.
Шан покачала головой. Я хочу нравиться людям. Я хочу смотреть на вещи, не прикидывая в уме, какой вред они могут нанести.
— Если я и пропущу представление, то ничего не потеряю.
— Ты могла бы получить много большую пенсию, работая в каком-нибудь частном охранном предприятии.
— Не хочу долго лицезреть одну и ту же задницу. Пусть даже и за хорошую пенсию.
— Даже если на кону небольшой садовый участок, а, Гив?
— Я всегда говорила, что однажды обрету свободу. Я собираюсь это сделать до того, как окончательно состарюсь, чтобы наслаждаться свободой. — Тут она подумала о своих томатах. Приятная мелочь — деталь, на которую другие и смотреть не захотят. А для нее — ключ, блоки, из которых строят здания, сама суть жизни. Да, скоро она сбросит эту форму. И пусть у нее при этом возникнут финансовые проблемы. — Не забывай об этом, Роб. Ты думаешь, что впереди у тебя много лет, но годы пролетят очень быстро. Ты и не заметишь.
Она хотела объяснить ему об углах, которые она срезала, идя к заветной цели, всех серых районах, которые пришлось превратить либо в белые, либо в черные… Но тут шеба в ее кармане защебетала и разогнала печаль. Шан со щелчком открыла компьютер и прочла сообщение.
— Хорошо. Министерство иностранных дел должно прислать свою команду. Разве не могли сказать об этом раньше, до того, как мы загрузились? Ненавижу, когда оперативники смешиваются с гражданскими.
— Когда они прибудут?
— Часов через восемь.
Это было типично для любого министерства — действовать, не уведомив СиДиЗОк. Дерьмо, они, должно быть, отправились одновременно с ней. Сосредоточившись на предстоящем составлении бумаг, Шан направилась в свою каюту. По дороге — за всю долгую прогулку по центральному кольцу — она встретила всего нескольких рабочих станции, которые не сидели в своих каютах, согласно приказу. Одни внимательно смотрели на инспектора, другие отводили взгляд.
Сейчас было самое подходящее время подвести итог. В такие дни требовалось много усилий, чтобы оставаться объективной.
Закрывзасобой люк своей каюты, Шан, прежде чем шлепнуться на койку, открыла музыкальную библиотеку своей шебы. Только легла она наоборот, ногами к изголовью, так чтобы как удивленный ребенок могла любоваться поверхностью Марса.
Читать дальше