Дмитрий Шаров: Два кубика счастья

- Допустим. Но зачем вы здесь? Мне кажется, что наш разговор окончен. Я принял для себя выбор. Да, пусть всё окружающее меня — программа, но это всё же лучше, чем жить там...

- Это ваше право — нетерпеливо перебил меня Кальман. Я здесь не чтобы вас убедить, а чтобы просто поговорить по душам.

- О чём же?

- О вас, разумеется.

Раздался телефонный звонок. На дисплее старенькой ''Нокии'' высветилась надпись ''Жена''.

- Да, Камилла.

- Я волновалась. Ты ещё долго будешь на реке?

- Нет. Я собираюсь обратно. Только вот...

Я бросил вопросительный взгляд на Кальмана. Тот замахал головой, как бы прося не упоминать о нём.

- Только что? Что-то случилось?

- Всё в порядке. Машина заглохла, но теперь всё работает. Я скоро буду, дорогая. Не переживай. Целую.

- Возвращайся скорее, Оу. Люблю тебя.

Я отложил телефон в сторону и уставился на Кальмана. Только сейчас я понял, что неучтиво держать человека снаружи в дождь, не приглашая его сесть в машину. Но разве учтиво было врываться в мою реальность?

- Так что вы там хотели мне сказать? - с небольшим раздражением спросил я. - Можете сесть в машину, если хотите.

- Спасибо, но мне и здесь комфортно. Дождь всё равно ненастоящий.

- Вам виднее.

- Уже ничего. Я думаю, что вам здесь будет куда лучше. Не волнуйтесь, больше вас не потревожат. Только если возникнет на то острая необходимость.

- Например?

- Мы будем нуждаться в персонале.

- Я простой бухгалтер и вряд ли смогу пригодиться вам. Я не инженер и космос для меня темень. Не говоря уже о медицине.

Кальман самодовольно улыбнулся. В его улыбке было что-то отталкивающее. Мне хотелось поскорее распрощаться с ним и попасть уже домой.

- Что-то ещё?

- Нет. Это всё. Извините за беспокойство. Всего доброго и приятного.

Кальман вновь улыбнулся. Подставил левую ладонь дождю.

- Хотя, это больше в нашей компетенции, если вы не забыли, Оу.

- Не забыл. Но надеюсь я больше ни о чём таком не вспомню. И вам удачи.

Кальман повернулся было ко мне спиной, но тут меня чёрт дернул его остановить.

- А вы, док? Неужели вам не хочется навестить свою семью? Кажется, вы говорили, что у вас она есть. Там. То есть, я хочу сказать здесь. Ну и сложно всё это! - в сердцах скомкал я последнюю фразу.

В глазах Кальмана зажёгся неприятный блеск. Он повернулся было ко мне, но тут же вернулся на исходную.

- Я бы не хотел об этом говорить. Мне, разумеется, больно вспоминать их. Но ещё больнее будет, если я вздумаю навестить их. Это всё не больше, чем программа.

- Тогда я думаю, вы меня понимаете.

- Ещё как понимаю. Очень хорошо понимаю. Но я должен был вам предложить. Это одно из моих обязательств — предлагать людям заведомо проигрышный вариант.

- А Камилла? Её звонок - дело рук ваших программистов? Или как они теперь называются?

- Вовсе нет. Программа написанна людьми, но совершенно автономна. Если скажете о чём-то таком любому находящемуся здесь человеку, то вас, скорее всего, сочтут психом.

- Если уже не сочли - зло процедил сквозь зубы я.

Кальман в последний раз посмотрел на меня, вздохнул и быстро направился к своему ''Пежо''.

Я видел, как зажигаются передние фары машины доктора, как та сдаёт немного назад, а потом, сначала медленно, затем набирая обороты, исчезает в дымке, по, кажущимся бесконечным, полотну дороги.

Я ехал, слушал радио, врубив то на полную катушку, и думал о том, что весь этот кошмар для меня закончился. Теперь можно жить спокойно, всецело посвятить себя семье и работе. И больше никаких дурацких сновидений, гула, медперсонала, тонкого, но такого прочного стекла моей капсулы, таких же спящих вокруг, этого самодовольного доктора, - всей этой космической тюрьмы, в которую невольно был заточён мой разум.

Кальман Риц стоял на капитанском мостике и неотрывно следил за огромной безжизненной (как показали дроиды-сканеры) планетой. В одной руке у него была чашка с зелёным чаем, к которому он так и не притронулся. Капитан корабля, Шервуд Рубен, устало бросил взгляд на старшего врача.

- Вас что-то тревожит, Кальман? Вы на себя не похожи.

Кальмана этот вопрос, казалось, вывел из прострации смутных мыслей. В его взоре проявилась ясность. Глаза несколько поблестели.

- Я беспокоюсь за успех нашей экспедиции. Каждый раз мы натыкаемся лишь на бесплодные шарообразные пустыни. Даже если запустить механизм терраморфинга уйдут сотни лет, чтобы климат планеты пришёл в хоть какое-то подобие приемлемых для жизни условий. У нас просто нет такого времени. Мы скорее вымрем, чем добьёмся желаемого. Вы ведь не хуже меня знаете, Шервуд, что для создания колонии необходимо минимум несколько тысяч человек половозрелого возраста и с хорошими показателями жизнеспособности. Попросту нужны здоровые люди. И не столько физически, сколько психически. А пока мы находимся на борту, работаем со множеством механизмов, то мы невольно облучаемся. ДНК новорождённых претерпел изменения уже на 16%! Если дела и дальше будут прогрессировать подобными темпами, то колонию будут строить уже мутанты, а не люди. Вы ведь обратили внимание, что у каждого из старожил экипажа наблюдается лёгкая, и на первый взгляд совершенно незаметная, форма гигоцефалии. Мозг увеличивается в размерах, но взамен уменьшаются конечности. Мы, если выражаться прямо, мутируем. И я совершенно не знаю как с этим бороться. Меня ничему подобному не учили в медицинском институте. Да ещё с пациентами нянчиться, которые живут в придуманном нами мире и не хотят верить в реальный здешний мир безграничного космоса!