Иэн Бэнкс: Вспомни о Флебе

— Бала бала бала, — лепетал с потолка робот.

Бальведа сглотнула слюну и почувствовала жжение под веками. Она коснулась одной из этих белых цепляющихся рук. — Хорза, — сказала она ласково. — Бора Хорза Гобучул.

— Бала бала бала бала, — тихо и сонно бормотал робот. — Бала бала бала.

Руки мужчины упали вниз, ужас с лица исчез. Он обмяк и снова закрыл глаза. Рот его почти улыбался.

— Бала бала.

— Ах да… — прошептал Хорза.

— Бала.

— …конечно.

— Ла.

Перед Бальведой простиралось снежное поле. С чёрного звёздного неба ярко светила луна Мира Шара. Воздух был тихим, холодным и резким, и частично занесённый снегом «Вихрь чистого воздуха» сидел на белой, освещённой луной равнине.

Женщина стояла у выхода из тёмного туннеля, смотрела в ночь и дрожала.

Оборотень лежал без сознания на носилках. Она сделала их из пластиковой плёнки, которую откопала из обломков поезда, и тащила с помощью непрерывно болтающего робота. Она забинтовала голову Хорзы — это было всё, что она могла сделать. Сумка первой помощи вместе со всем остальным была сметена с поддона при столкновении поездов и лежала теперь под холодными, покрытыми пеной обломками, заполнявшими станцию «семь». Мозг был в состоянии подняться в воздух; она нашла его парящим в воздухе над перроном. Он реагировал на желания, но не мог ни говорить, ни подавать знаков, ни двигаться вперёд. Бальведа приказала ему оставаться невесомым и вместе с роботом дотащила на носилках, на которых лежал Хорза, до ближайшей транзитной трубы.

Когда они наконец оказались в маленькой грузовой капсуле, обратное путешествие заняло только полчаса. Бальведа не чувствовала себя обязанной прерывать его из-за мёртвых.

Она наложила шины на сломанную руку, во время поездки ввела себя на короткое время в транс, а потом своими силами перетаскала подопечных через разрушенные квартиры к неосвещённому выходу из туннеля. Там все ещё лежали застывшие мёртвые Оборотни. Прежде чем отправиться к кораблю, Бальведа несколько мгновений передохнула в тёмном туннеле, сев на заснеженный пол.

Спина тупо болела, в голове молотом колотилась боль, рука онемела. Она несла с собой кольцо, которое стянула с руки Хорзы, и надеялась, что его скафандр и, возможно, электрические схемы робота будут положительно идентифицированы ожидающим кораблём.

Если нет, то это смерть для всех.

Она опять посмотрела на Хорзу.

Лицо человека на носилках было белым как снег и таким же пустым. Все черты на месте: глаза, нос, лоб, рот. Но они казались почему-то несвязанными друг с другом и придавали лицу, характеру, оживлённости и глубине совершенно отсутствующий, анонимный вид. Словно все люди, все характеры, все роли, которые играл в своей жизни этот человек, вытекали из него в коме и забирали с собой маленькую частичку его действительного «я», оставляя это лицо чистым, как вытертая доска.

Робот, который нёс носилки, что-то коротко пролепетал на языке, которого Бальведа не знала. Его голос эхом вернулся из туннеля и смолк. Мозг висел в воздухе. Он всё ещё был матово-серебристым, пятнистая радужная поверхность его эллипсоидного тела отражала Бальведу, сумрачный свет снаружи и мужчину с роботом.

Она встала на ноги и одной рукой начала двигать носилки по залитой лунным светом равнине к кораблю. Ноги тонули в снегу до бёдер. Голубовато-стальная тень неутомимо трудившейся женщины падала прочь от луны в направлении далёких тёмных гор, где чёрной ночью висела завеса штормовых облаков. Следы Бальведы, глубокие и смазанные, тянулись назад, к зеву туннеля. Она тихо плакала от усталости и парализующей боли в ранах.

Дважды на своём пути она поднимала голову к тёмному контуру корабля и со смесью надежды и страха на лице ждала предупредительной лазерной вспышки, потому что автоматика безопасности корабля не признала её, что робот и скафандр Хорзы повреждены слишком сильно, чтобы быть опознанными кораблём, что всему конец и ей придётся умереть тут, в ста метрах от безопасности и укрытия — но удерживаемой приказом в верных, не имеющих сознания, автоматических схемах… …Лифт опустился вниз, как только она ввела кольцо Хорзы в замок. Она затащила робота и человека в грузовой трюм. Робот бормотал, мужчина тихо и неподвижно лежал, словно упавшая статуя.

Бальведа собралась отключить защитную автоматику корабля и сразу же втащить мозг, но тут её испугала ледяная неподвижность человека. Она притащила аварийное медицинское снаряжение и усилила обогрев грузового трюма, но когда вернулась к носилкам, Оборотень с пустым лицом был уже мёртв.