Глен Кук: Звёздный рубеж

– Придется сделать так, как сказал Пейн. С боем проложить себе дорогу.

Бен-Раби стала бить дрожь – естественная реакция тела на массивную дозу анальгетика. Клара набросила одеяло ему на плечи. Это не помогло.

Звездоловы не могли еще с уверенностью сказать, что у Звездного Рубежа победа осталась за ними. Они знали только, что флот Пейна удержал за собой пространство боя и повернул домой. Новых атак пока не было, но борьба неминуемо должна была возобновиться – это только вопрос времени.

– Глянь-ка на меня, – прошептал бен-Раби. – Не могу перестать дрожать.

– Отправляйся домой, – отозвалась Клара. – Тебе нужно поспать.

– Если нам придется прорываться, я должен быть здесь для нового погружения. Я просто ноги вытяну.

Он потер руку в том месте, где под кожу вонзилась игла. Напряжение чрезвычайной ситуации истощило его, и этого нельзя было не заметить.

При попытке встать он потерял сознание.

– Проводи его домой, Ганс, – сказала юноше Клара. – Лестер, помоги Гансу посадить Мойше в скутер, ладно?

– Что происходит? – спросил бен-Раби, когда Ганс остановил плоскобрюхую электрическую повозку у дверей его каюты. Какое-то время он не мог сообразить, где находится. – Зачем ты?..

– Что случилось? – спросил женский голос. В нем звучала тревога.

– Он потерял сознание, – отозвался Ганс. – Ему просто нужен отдых.

– Я ему говорила… – Перед глазами Мойше появилось худое, бледное, встревоженное лицо, обрамленное короткими светлыми волосами. Женщина пристально вглядывалась ему в глаза. – Что с тобой, Мойше? Ты что, считаешь себя суперменом? Помоги мне, Ганс. Если понадобится, я привяжу его к кровати.

– Но кто-то же должен… – запротестовал бен-Раби.

– Ты не единственный «кто-то» на «Данионе». Усердие новообращенного ни с чем не сравнимо. Я люблю его, но иногда он заставляет меня просто на стенку лезть.

– Позаботься о нем, Эми.

– Не беспокойся, я слишком много вложила в этого идиота.

Они уложили бен-Раби в постель. Там было спокойно, будто в утробе матери. Только оставалось чувство неясной вины. Нехорошо спать, пока другие телетехи все еще пытаются установить контакт.

Эми присела на край кровати. Мойше заснул задолго до того, как она закончила выговаривать ему за то, что он совсем о себе не заботится.

Она все еще сидела рядом, когда шесть часов спустя зажужжал сигнал связи.

– Эми Кольридж, Безопасность, – ответила она.

На экране появился седеющий человек.

– Доброе утро, лейтенант. Бен-Раби там?

– Да, командир. Он здесь, сэр. – И голосом на октаву ниже добавила:

– Он спит, сэр. Если он вам действительно нужен, я могу его разбудить.

– Нет, не надо. Я хотел поговорить с вами, лейтенант. Сейчас иду к вам.

Несколько минут спустя в дверь каюты постучали. Должно быть, командир позвонил ей уже по пути сюда.

– Я только что прочитал ваш рапорт о бен-Раби.

– Вы лично? А в чем дело? Это был обычный рутинный рапорт.

Командир отмахнулся от ее вопроса.

– Он может понадобится нам для чего-то более серьезного, чем контакт. Кольридж, я хочу задать вам один вопрос. Пожалуйста, подумайте над ответом.

– Да, сэр?

– Ваш рапорт честен? Вы не позволили чувствам повлиять на ваши суждения?

– Да, сэр. То есть нет, сэр. Я хочу сказать, он честен, сэр.

– Вы уверены, что он стал сейнером без задней мысли?

– Кое-какие задние мысли у него есть. Он воспитывался иначе. Но он предан, сэр. Я бы даже сказала, слишком предан. Такой уж он человек.

– А он останется преданным? Под давлением, например? Ему случалось менять объект преданности.

– Менять? Когда, сэр?

– Когда он покинул Старую Землю.

– Это не одно и то же. Земля – часть Конфедерации. Он просто поступил во флот. Командир «Даниона» задумался.

– Верно. Но, учитывая, как на это смотрят жители Старой Земли, такой поступок означает неуравновешенную натуру. Ладно, хватит о бен-Раби. Что вы скажете о его товарище?

Бесцветные брови Эми над бледно-голубыми глазами слегка сдвинулись к переносице.

– Это труднее, сэр. Маус гораздо сложнее.

– Вы уверены, что не преувеличиваете ваше непонимание? По психологическому профилю он выглядит очень просто. Почти черно-белым. Кажется, все его существование строится на ненависти к сангарийцам.

– Тогда зачем он остался здесь? Он мог бы вернуться к Конфедерации вместе с остальными. Здесь он не может сражаться с сангарийцами.

– Меня это тоже удивляет. Собственно поэтому и спросил.