Глен Кук - Ловцы звёзд

– В свете того, что я только что сказал, и понимая, что вас ждет не совсем такое будущее, какое вы себе рисовали, подавая заявления, – сказал офицер, – каждый, кто хочет, может отказаться прямо сейчас. Расходы будут компенсированы, как было сказано в объявлении.

Бен-Раби улыбнулся, наклонив голову.

– Так я и думал, что ты к этому ведешь, – шепнул он про себя. – Пытаешься отпугнуть слабаков?

По залу прошло движение, но желающих отправиться домой не оказалось. Очевидно, слабаки не хотели выглядеть дураками. Звездолов пожал плечами, собрал свои записки и объявил:

– Ладно. Увидимся наверху.

И вышел.

Оставалось сидеть и ждать шаттла. Бен-Раби вернулся к блокноту и «Иерусалиму».

Работа шла не гладко. У него был слишком упорядоченный и приземленный ум, чтобы создавать хаотически-символистский поток сознания в стиле Мак-Гугана и Потти Уэлкина. Нарочито нагоняемая неясность отказывалась оставаться неясной. Может быть, потому, что он слишком точно знал, что хочет сказать.

«Может быть, и надо было делать в простом повествовательном стиле», – подумал Мойше. Он еще мог побороться за то, что архаисты называли «освежающий привкус анахронизма». И на рынке архаистов, где ценилось неизощренное искусство прошлого, это вполне могло пройти.

«Станция Икадабар шесть месяцев в длину и два года в ширину, пятнадцать минут в высоту и четверть девятого навсегда; песни в ее небесах и фанфары в стенах ее. Никогда не бывает конца у Дорог…»

Или он ошибся? Или только у него есть чувство, что люди – изгнанники во времени? Но это не важно. Что он может с этим сделать? Ни черта. Сюжет должна двигать страсть. Гневное бессилие.

Люди возбужденно зашевелились, разговоры стали громче. Бен-Раби заставил себя вернуться к реальности.

– Небось шаттл готов, – пробормотал он себе под нос.

Именно так. Его спутники уже цепочкой потянулись на поле. Эти скупердяи сейнеры не стали арендовать присоединенный ангар.

Наружный воздух был прохладен, дул ветерок. На щеку бен-Раби упала капля дождя и растеклась слезой. По небу летел потрепанный партизанский отряд облаков, отстреливаясь шальными водяными пулями, взметавшими грязевые шарики из покрывавшей гудрон пыли. Знамение? В Блейк-сити дождливой погоды не бывает практически никогда. В этой части Карсона воды катастрофически мало.

Он засмеялся нервным смехом. Знамения! Да что это с ним стряслось?

– В шаттл, пещерный человек! – буркнул он сам себе.

Корабль был антикварной вещью уже тогда, когда дедушка бен-Раби мочил пеленки. Коммерческим лихтером он не был никогда и сейчас тоже не стал. Скорее летающее помело, первое столетие. Гроб с мотором и полным отсутствием комфорта. Голый функционализм металла, окрашенного в серое и черное. Похоже на списанный корабль военного флота, еще с Улантской войны.

Взглядом флотского офицера (выучка не забывается!) Мойше отметил, что корабль поддерживается в отличном состоянии. Нигде ни пятнышка грязи или ржавчины. У корабля был вид побывавшего в употреблении, но хорошо сохранившегося предмета, который у антикварных кораблей бывает редко. Эти сейнеры о своей технике заботятся.

Пассажирский отсек был антонимом слова «роскошь». Свои сомнения на тот счет, пригоден ли он для перевозки людей, бен-Раби пришлось оставить про себя. Все же в этом переоборудованном грузовом трюме стояли ряды противоперегрузочных коек, и из скрытых динамиков слышалась успокаивающая музыка. Что-то очень старое и безмятежное, Брамс, быть может. Музыка сглаживала неровный шум работающих на холостом ходу двигателей.

Подъем, как заметил Мойше, будет вслепую. Пучками водорослей висели кабели, выдернутые из снятых экранов. Сейнеры не хотели рисковать.

Кажется, уровень безопасности у них даже несколько излишний. Что могли бы показать экраны, если их попросту отключить? Кстати, если бы и показали, какую информацию можно было бы из этого извлечь? Он и без того знал, где он. И знал, куда направляется – по крайней мере ближайшую станцию.

.Или это тонкий психологический ход? Чтобы они привыкли летать вслепую?

Он стал выбирать себе койку. Узел за ухом, где содержались детали инстелного трассера, которые нельзя было разнести, вдруг впился в него железными колючими пальцами. Бюро включило его.

Почему сейчас? Мойше пошатнулся от боли. Они должны были подождать, пока лихтер выйдет на орбиту.

К нему подошла бледная стройная девушка, которая в терминале принимала заполненные анкеты.