Внезапный звук раздался так неожиданно, что маленький отряд вздрогнул разом. Это не был тупой, но алчный удар рогового клюва — в слабом теньканье слышалось такое мертвящее безразличие ко всему живому, словно оно было рождено миром теней.
Мона Сэниа с трудом стряхнула с себя охватившее ее оцепенение.
— С потолка капает, — проговорила она нарочито громко и беспечно. — Ну, кто не боится промочить ноги — за мной!
Она сделала еще один шаг — и свод над головой словно взлетел вверх.
— Зажечь факелы.
Взглядам открылась необозримо громадная пещера, но которой заскользили маслянисто-золотые блики смоляных огней. В этих отсветах не было лучистого сверкания кристаллов — полупрозрачные натеки, свисавшие с потолка, и такие же пирамидальные выступы, протянувшиеся навстречу им со дна пещеры, не таили в себе ни единого излома. Все было заглажено и замутнено, словно кто-то вылизывал эти гигантские сосульки промерзшим шершавым языком. Темные бесформенные пятна виднелись на полу то тут, то там, точно выброшенные кротами кучки земли, и кроме них ничто не нарушало опалового мерцания этого застывшего в вековом оцепенении подземного чертога.
Льдистая бахрома сталактитов, никогда не встречавшихся на Джаспере, казалась рядом бесчисленных копий, застывших перед началом поединка подземных демонов; они не были направлены на людей — нет, такую малость, как хрупкая человеческая плоть, в своем стылом высокомерии они просто не замечали. Нестерпимая напряженность каменела под стрельчатыми сводами, словно вот-вот должен был прозвучать серебряно-трубный призыв к началу битвы, и тогда это подземное оружие придет в движение, сшибаясь льдистыми зубьями и неощутимо для себя превращая в крошево всех, кто посмел вторгнуться в эти пределы.
— Всем держаться вместе! — крикнула Сэнни, и безудержное эхо точно вырвалось из каменного плена — закрутилось смерчем, разбиваясь о стены и снова сливаясь в уже неузнаваемый, тысячекратно повторяющий сам себя переливчатый клик.
Принцесса стиснула зубы и, перебросив свой факел Борбу, обнажила меч. Дуз, самый высокий из них, встал у нее за спиной, Пы и Борб — по бокам. Она слишком хорошо знала своих товарищей по оружию, чтобы не понять: сейчас они точно так же, как она, ощущают приближение незримой беды. И так же, как она, не помышляют о бегстве.
Тяжкое право подать сигнал к отступлению — это бремя командора…
— Мы не уйдем, пока не осмотрим всю пещеру, — прошептала она сквозь стиснутые зубы, и эхо превратило ее шепот в ледяной метельный свист. — Сначала — вот это.
Острие меча, указующего на бесформенный холмик, полыхнуло факельным отсветом, и тут же в массе темных комьев что-то едва уловимо блеснуло в ответ. Мона Сэниа, забыв об осторожности, подалась вперед, раздвигая кончиком клинка слипшуюся массу — и едва не вскрикнула: сероватый, изъеденный череп уставился на нее впалыми глазницами, и только золотистый обруч такого знакомого офита, как ни в чем не бывало, поблескивал вкрапленными камешками затейливого узора.
— На-а-аш… — не выдержал Пыметсу, и эхо закружило по пещере ворохом осенних листьев: «аш-ш-ш-ш…»
— Осмотреть всех! — приказала принцесса. — Оружие собрать.
Но оружия не было — ни мечей, ни десинторов.
— Если это наши, то почему они не могли отсюда просто сбежать?.. — растерянно пробормотал Борб.
Четверо джасперян стояли посреди этой потаенной братской могилы, и не было никакой зацепки, которая помогла бы им разрешить загадку гибели безвестной дружины.
— Возвращаемся, — упавшим голосом проговорила мона Сэниа. — Вход завалить. После того, как мы закончим на Свахе наши поиски, сообщим в Королевский Совет — может быть, кто-то из родственников и захочет прилететь сюда, чтобы забрать тела.
Она понимала, что это были пустые слова — долг Великого Уговора обязывал джасперян заботиться о крэгах своих почивших родичей, а не об их телах. Но зорких поводырей, столько столетий почитаемых на Джаспере, у этих странников не было — об этом молчаливо свидетельствовали нетленные обручи офитов, окольцевавшие каждый из девяти черепов.
Так что, скорее всего эта пещера так и останется для безвестных останков местом их последнего упокоения. Поэтому, взлетев на поверхность земли, мона Сэниа велела снова запалить свой факел и, склонив его к ногам, недвижно простояла все время, пока ее товарищи в наступившей уже темноте замуровывали вход в подземную гробницу. Кем бы ни были безвестные странники — просто любителями попутешествовать, вынужденными беглецами или даже вселенскими грабителями — она отдавала им последний долг.
Читать дальше