Дэвид Вебер - Пепел победы

— Это личное обращение Сен-Жюста к ее величеству, милорд. Он хочет… сэр, он предлагает начать мирные переговоры.

— Нет!

Елизавета стремительным движением вскочила на ноги и обрушила кулак на огромный круглый стол. Многие из присутствующих вздрогнули, но на министра иностранных дел Декро это, похоже, не подействовало.

— Ваше величество, предложение необходимо тщательно и всесторонне рассмотреть, — подал голос Высокий Хребет.

— Нет! — повторила Елизавета, буравя премьера взглядом. — Это уловка. Хитрость, к которой их вынудило отчаяние.

— Что бы это ни было и каковы бы ни были мотивы гражданина Председателя Сен-Жюста, — сказала Декро вкрадчиво-рассудительным тоном, который Елизавета в последнее время страстно возненавидела, — но факт остается фактом. Нам предлагается остановить военные действия и положить конец смертям. Не только со стороны хевов, но и с нашей.

— Если мы позволим Сен-Жюсту вывернуться сейчас, когда он стоит на краю пропасти, — заявила Елизавета, — это будет предательством по отношению ко всем, кто добывал победу. И предательством по отношению к нашим союзникам, которые надеялись, что наши поддержка и руководство обеспечат им безопасность. Есть только один способ достичь прочного мира с Народной Республикой: добиться ее полного поражения, уничтожить ее военный потенциал и убедится, что уничтоженным он и останется.

— Ваше величество, насилие ничего не решает, — возразила министр внутренних дел графиня Нового Киева. — Мое противодействие этой войне всегда основывалось на убежденности в том, что мирное разрешение конфликтов всегда предпочтительнее насилия. Если бы предыдущее правительство понимало это, мы могли бы заключить мир сразу после убийства Гарриса, еще десять лет назад. Я знаю, вы в это не верите, но многие из присутствующих со мной согласны. Мы уже никогда не узнаем, кто был прав тогда, вы или мы, но та возможность упущена. А сейчас к нам поступило конкретное предложение о прекращении кровопролития, и, как мне кажется, наш моральный долг предписывает серьезно рассмотреть все, что может этому способствовать.

— Конкретное предложение! — повторила Елизавета и с презрением ткнула пальцем в лежащий на столе планшет. — Он предлагает нам всего-навсего прекращение огня — что спасает его от потери Ловата и даже столичной системы — под лозунгом «простора для свободных переговоров»! Ну а что касается этого гнусного лицемерия, насчет того, что «мы разделяем боль утраты ваших погибших лидеров, ибо сами претерпели подобное несчастье»…

Губы королевы сложились так, словно она хотела плюнуть.

— Параллели, естественно, проводить сложно, но и мы, и они действительно претерпели изменения в составе правительства, — с вкрадчивым спокойствием начал Высокий Хребет, — хотя все, безусловно, скорбят о безвременной кончине герцога Кромарти и графа Золотого Пика, не исключено, что эти изменения повлекут за собой положительные результаты. Мне трудно представить, чтобы Пьер обратился к нам с таким предложением, а вот Сен-Жюст, очевидно, более прагматичен. Несомненно, именно изменения в составе правительства навели его на мысль о том, что мы можем заинтересоваться подобным предложением. И если это так, то достойный мир сможет стать истинным памятником герцогу Кромарти и вашему дяде.

— Если вы еще хоть раз позволите себе упомянуть моего дядю, я лично приложу вас физиономией о крышку этого стола, — сказала Елизавета со смертельным спокойствием.

Барон отшатнулся, попытался быстро выговорить какую-то невнятную фразу, но сбился, ибо кот на плече королевы издал леденящее кровь шипение. Не сводя глаз с Ариэля, оскалившего острые, белоснежные клыки, Жанвье нервно облизнул губы и гулко сглотнул.

— Прошу прошения, ваше величество, — произнес он наконец в напряженной тишине. — Я никоим образом не хотел выказать ни малейшего неуважения. Моя мысль сводилась к тому, что трагические перемены, произошедшие по обе стороны фронта, возможно, привели к созданию условий для подлинных переговоров и заключения прочного мира. И, как справедливо говорит графиня Нового Киева, на нас лежит моральная ответственность, заставляющая искать все способы положить конец людским и материальным потерям.

Окинув его презрительным взглядом, Елизавета закрыла глаза и заставила себя сесть на место. Чертов характер! Если у нее и была слабая надежда перетянуть на свою сторону кого-то из членов кабинета, то эта вспышка раздражения положила конец всем расчетам.