Юрий Иванович - Непобедимые

– Понятия не имею, что там и как, но консорт распорядился ещё девять часов назад бросить всё и немедленно мчаться на Оилтон. И если надо, то прикрыть твое императорское величество хоть собственным телом. Грозился, что, если не уберегу, он мне покажет… где в Старом Квартале самое старое здание с самым глубоким фундаментом.

Подобная угроза была в ходу в столице и ничего хорошего не предвещала. Но Патрисия никак не могла понять, как это супруг так точно и, главное, своевременно сумел высчитать её непослушание.

«Неужели Януш где-то обмолвился о нашем сговоре? Да нет, при всей его рассеянности, экзальтированности и кажущейся невнимательности никто лучше брата не умеет хранить тайны… Тем более чужие…»

– Странно… Или Танти тебе сказал о какой-то конкретной угрозе?

– Ничего конкретного. Но его интуиции приходится доверять. Сама знаешь почему, – глава императорской охраны взглянул на Патрисию. – Хотя… может, у него и есть некие не совсем проверенные сведения. Вот он вернётся завтра к вечеру, у него и узнаешь.

– И он не постеснялся отвлечь тебя от свадебного путешествия?

– Меня не убудет, – пожал своими массивными плечами возвышающийся, словно скала, Гарольд. И довольно улыбнулся: – Тем более что он мне пообещал сразу две недели райского отпуска не позже чем через месяц. Вот тогда уж мы с Нинель так от вас всех спрячемся, что никто не отыщет.

Императрица со свитой спустилась в громадный холл и стала прощаться с кузиной, а полковник Стенеси вышел во двор.

Он тоже был удивлён таким совпадением. Танти и в самом деле не мог знать, что его супруга окажется в посольстве на приёме. Да, о визите Януша было известно, но и только. Его сестру тут никто не ожидал. Стенеси добрался до столицы вовремя и вздохнул успокоенно только тогда, когда проверил своих подчинённых и стоящих в наружном оцеплении офицеров Дивизиона. Такие орлы и специалисты своего дела никаких диверсантов или даже фанатично настроенных камикадзе не пропустят!

Осматривая двор, полковник почувствовал некую подспудную тревогу. Вроде всё правильно, никого из посторонних в пределах видимости: шесть вышколенных лакеев в форме и с факелами в руках; четыре девушки в форме гувернанток, готовые подать императрице накидку или иную нужную вещь; кучер на козлах шикарной кареты; водители флаеров в строгой униформе; копошащийся у куста роз садовник, десяток охранников в разных местах; и десяток ротозеев-дворян из придворной тусовки, которые всегда таинственным образом просачиваются следом за своей богиней в любое, даже самое запретное место. И что не так?

«Садовник!!! – мелькнула в голове мысль быстрее всякой молнии. – Он из штата посольства, проверен, но! В два часа ночи возиться с цветами – это же полный нонсенс!..»

А сзади уже был слышен голосок Патрисии, появившейся в проеме распахнутых парадных дверей!

Императрица и шагу ступить не успела наружу, как стоявший на крыльце Гарольд ткнул рукой в кого-то невидимого ей, и буркнул команду:

– Взять его!

После чего молниеносно развернулся на месте и в мощном прыжке устремился к первой даме империи. Приседая на боевых рефлексах, входя в стойку и готовясь отразить коварное нападение, Патрисия только и успела подумать: «С ума сошёл, что ли?..» – как раздался вроде и негромкий хлопок. Это был взрыв. А потом одна из лучших выпускниц космодесантного училища, отличница военной Академии и дипломированный офицер Дивизиона, ощутила два удара: в плечо и по корпусу. И, уже падая, удосужилась опечалиться:

«Неужели старею? Не увернуться от такой туши!..»

Пренеприятнейшее известие застало меня, когда я спорил с Булькой. Мы решали, что делать с моей поломанной рукой: терпеть неудобство и носить гипс или опять использовать более радикальные методы лечения. Всё-таки удар, который нанёс мне рогом бык, меня подпортил. Несущественно, я мог отправляться на обед и преспокойно дожидаться вечернего банкета, но всё равно было неприятно и обидно. Риптон настаивал на более быстром, эффективном омоложении, а я склонялся к мысли, что мы и своими силами справимся.

Поэтому сигнал вызова одного из своих краберов я встретил с раздражением. Достал, включил, и услышал голос Алоиса:

– У нас происшествие. Патрисия ранена. Рана легкая. Всё-таки этого мерзкого Буратино мы проворонили, и если бы не вовремя подсуетившийся Гари – я бы уже, наверное… застрелился…

Такое жуткое признание заставило меня вздохнуть и обрести дар речи: