Иван Андрощук - Красная нить

Так сложилась судьба экспедиции ариаднян на Земле. Что же произошло на их планете с экспедицией землян?

Об этом можно только догадываться: наиболее приемлемое с точки зрения нашей логики объяснение рассыплется в прах от легчайшего дыхания истины. Прежде всего, племя звуков нельзя считать аборигенами Ариадны. Об этом свидетельствует хотя бы уже то, что сама Ариадна была открыта астрономами всего за несколько месяцев до того дня, когда был принят «звёздный сигнал» – в то время как её соседки по системе Барнарда были известны уже на протяжении полтораста лет. Не обнаружили Ариадны и более поздние экспедиции землян, посланные на поиски «Красной нити». Итак, мыслящие звуки были не аборигенами, а строителями планеты Ариадна: «Красная нить» попала как бы на огромную стройплощадку. Это и объясняет ту стремительную смену ландшафтов, которую наблюдали пришельцы.

«Строители» сперва не заметили пришельцев, да и не могли заметить – ведь у них отсутствуют не только органы зрения и слуха, но и какие бы то ни было органы вообще. Очевидно, между собой они сообщаются на каком-то другом уровне – если, конечно, они нуждаются в общении, а не обладают какой-либо формой коллективного сознания. Должно быть, именно это – разность в уровнях существования – и объясняет взаимопроницаемость звуков музыки и звуков человеческой речи. «Услышали» пришельцев только тогда, когда они включили запись «звёздной музыки». Нет, они не узнали её – они не могли узнать её хотя бы потому, что узнавание есть форма возвращения, а мыслящие звуки не знают возвращений. Скорее всего, они восприняли «звёздный сигнал» как нечто близкое: так земляне восприняли бы явление братьев по разуму. И повторное звучание «звёздной музыки» повергло ариаднян в смятение и ужас: ведь это было явное возвращение, причём возвращение к самим истокам: присутствовал источникмузыки. Нечто подобное, должно быть, почувствовал бы человек среди огромной толпы, внезапно обнаруживший, что все люди вокруг него – мертвецы.

Наиболее спорное в этой истории – звуки не имели памяти, а значит, и знаний – то есть знаний в том смысле, что мы привыкли обозначать этим словом. Следуя человеческой логике, естественно предположить, что звуки не были разумными, что они сооружали планеты, сами не зная, что делают – так кораллы строят острова в океане. Но то, что происходит дальше, опровергает такое предположение. Осознав возможность возвращения, звуки сразу же обретают память, то есть в немыслимо короткий срок осваивают принцип цивилизации, в корне отличающейся от их собственной. То, что земляне приняли за город, возможно и было памятью или механизмом воспоминания – хоть это мог быть и всего лишь мысленный образ, изнанка лабиринта – связующего звена между мирами. Исчезновение инженера и музыка, «душившая» Лекока, были, очевидно, поиском контакта, проникновением на тот уровень бытия, на котором существуют люди. Звуки обретают зрение: они видят двуногое существо на конце красной нити. Этот образ будит в них очень древнее воспоминание. Корн стреляет. Звучит выстрел. Ариадняне воспроизводят выстрел – и от звука выстрела возникает стрелявший – двуногий с пистолетом в руке. Но это – не человек, а минотавр.

Пистолет и выстрел ариадняне приняли за своеобразный звуковой контактор – так что смерть Лекока была, по всей видимости, несчастным случаем. Звуки не могли предположить, что пистолет – это орудие смерти, ибо смерть – это понятие, вообще неизвестное звукам.

Только позже, когда заработали двигатели корабля, музыка наконец вспомнила людей. Планета Ариадна за считанные секунды превратилась в рой космических кораблей, каждый из которых в точности повторял «Красную нить». Смысл этого жеста книга не объясняет.

Теперь, через много столетий, эти корабли всё чаще встречаются звездоплавателям Земли. Пути «Красных нитей» пролегли вдоль границ Экумены – освоенного землянами пространства. Корабли-призраки появляются неожиданно, на их присутствие не реагирует ни один сверхчуткий прибор. Иногда в освещённой кабине видят людей: странно и страшно узнавать в них тех, кто пропал без вести много столетий тому назад. «Красная нить» рождает в сумерках душ мрачные легенды. Говорят, что её экипаж служит во флоте Дьявола; говорят, что встреча с «Красной нитью» предвещает скорую гибель.

Последнего, к сожалению, ещё не удалось опровергнуть никому.

Постучали. Дверь приоткрылась, и в проёме возникло бледное от коридорного света лицо Мария Монастырского.