Аластер Рейнольдс: Ковчег Спасения

Итак, за корабль можно не беспокоиться. Теперь в док под давлением в две атмосферы начали подавать аргон. Слои льда отделялись один за другим — кроме последнего, самого тонкого, который растает только через шесть дней. Стайки сенсоров, словно чайки, с шипением выпуская аргон, летали вокруг искалеченного звездолета в поисках инородной материи. Но ничего необычного они не обнаружили — обычная корабельная обшивка.

Скейд выжидала. Она твердо решила соблюсти все меры предосторожности и ничего не трогать без крайней нужды. Крючковидный гравитометр на длинном шнуре полз вдоль корабля, сканируя внутреннее пространство и выискивая на поврежденные детали. Большинство выглядело знакомо: Скейд уже удалось познакомиться с чертежами звездолета. Стоп… а вот это странно. Такого здесь явно не должно быть. Что-то черное тянулось внутри корабля, ветвясь и скручиваясь штопором. Оно пронизывало все корабельные помещения; картина напоминала следы пуль на снимках судебной экспертизы или треки субатомных частиц, прошедших через пузырьковую камеру. [3]И везде, где отростки достигали обшивки, Скейд обнаруживала кубик, наполовину торчащий наружу.

Индикаторы по-прежнему не засекли признаков живой материи, но на корабле был аварийный отсек, в котором могли спасаться уцелевшие. Нейтринный радар и гамма-лучевой сканер показывали ей все новые и новые структуры, но Скейд по-прежнему не видела ничего существенного. Теперь, хочешь или не хочешь, но придется переходить ко второй фазе исследования — то есть начинать работу в физическом контакте. Скейд распределила по корпусу корабля многочисленные бурильные молоточки, чередуя их с микрофонами. Когда был приклеен последний микрофон, молоточки глухо застучали. В своем скафандре Скейд слышала этот грохот — звук распространяется и в аргоне. Казалось, где-то вдалеке лихорадочно работала целая армия кузнецов. Микрофоны «вслушивались» в металл, улавливая отраженные звуковые волны, возвратившиеся из недр корабля. Это нервная и нудная работа — одна из первых обязанностей, которые поручались Скейд: расшифровывать фрагменты томограммы, сводя ее в единую картину распределения плотности вещества.

Эта картина в сознании Скейд рисовалась в серо-зеленых тонах. Ничего такого, что противоречило полученным до этого сведениям, разве что небольшие уточнения по поводу некоторых зон. Но чтобы узнать больше, придется проникнуть внутрь корабля, а это задача не из легких. Все шлюзы были намертво задраены изнутри пломбами из расплавленного металла. Медленно, со злостью, Скейд прорубала их с помощью лазеров и перфоратора с гипералмазным наконечником. Можно себе представить, в каком ужасе и отчаянии пребывала команда корабля… Наконец первый люк был вскрыт, и отряд роботов-исследователей — механических крабов с прочными керамическими панцирями, достаточно разумных для подобной работы — немедленно устремился внутрь. Все, что они наблюдали, напрямую передавалось Скейд.

Ужасно.

Команду просто изрубили на куски. Одни были разорваны буквально в клочья, расчленены, расплющены, размолоты до состояния однородной массы, порезаны на мелкие кусочки; некоторые напоминали очищенные плоды. Другие сгорели, задохнулись, замерзли. Судя по всему, резня длилась долго. Скейд впитывала все новые детали, и они складывались в целостную картину. Серия жестоких схваток, последние рубежи обороны по всему кораблю, остатки баррикад, за которыми экипаж отбивался от захватчиков. Корабль тоже делал все возможное, чтобы защитить свою команду. Он перестраивал свои внутренние помещения — вот большой отсек, где он пытался изолировать противников. Некоторые отсеки затоплены охлаждающей жидкостью, в других до предела повышено давление… И повсюду Скейд находила странные, неуклюжие остовы машин — конгломераты тысяч геометрически правильных структур.

Гипотеза сформировалась быстро — в этом не было ничего сложного. Кубы «присосались» к корпусу корабля Галианы. Они поглощали и «переваривали» обшивку, множились, разрастались… Чем-то похоже на Эпидемию. Но Эпидемия действовала на микроскопическом уровне, ее споры невозможно разглядеть невооруженным глазом. «Это» выглядело более грубо, механистично… Словно кто-то пытался имитировать действие Чумы. Эпидемия, в конце концов, просто пропитывала ткани, переделывая их структуру и создавая фантастические химеры из механизмов и плоти.

Нет, сказала себе Скейд. Это однозначно не Комбинированная Эпидемия. Хоть какое-то утешение… хотя вряд ли в этой ситуации вообще может быть что-то утешительное.