Аластер Рейнольдс: Ковчег Спасения

(Галианы? Именно Галианы? Ты уверена?)

«Да. У всех трех кораблей, что улетели вместе, были небольшие конструктивные различия. Этот больше всего похож на ее корабль».

Ответ пришел после небольшой паузы — такое иногда случалось.

(Мы тоже дали согласие на эту экспедицию. Но с тех пор как Галиана покинула Материнское Гнездо, с кораблем явно что-то случилось, правда?)

«Если это вопрос, то случилось многое».

(Давай вернемся к началу и попробуем исходить от противного. Есть признаки повреждений — серьезных повреждений. Разрывы, выбоины… некоторые фрагменты обшивки отсутствуют. Похоже, их вырезали и выбросили, точно зараженные ткани. Как ты думаешь, это Эпидемия?)

Скейд помотала головой, вспомнив свой недавний визит в Город Бездны.

«Я видела последствия Комбинированной Эпидемии достаточно близко. Не сказала бы, что это они».

(Согласны, это что-то другое. Тем не менее, надо принять все меры предосторожности. Для начала — полный карантин. Возможно, мы все-таки имеем дело с возбудителем инфекции. Можешь сосредоточить внимание на кормовой части корабля?)

В голосе — этот голос никогда не спутаешь с голосами других Объединившихся — появились колкие менторские нотки, словно говорившему давно известны ответы на все вопросы, которые он задает.

(Ты понимаешь, из чего сделаны эти конструкции, Скейд?)

Группы черных кубов разной величины, расположенные здесь и там в случайном порядке — казалось, они до половины вдавлены в обшивку корабля, словно в сырую глину. Их изогнутыми хвостами окружали цепочки кубиков поменьше, образуя элегантные фрактальные арки.

«Выглядит так, словно они пытались срезать с корпуса все, что возможно. Похоже, у них не хватило времени».

(Мы того же мнения. Чем бы это ни было, с ними, несомненно, надо обращаться с предельной осторожностью, хотя они действительно могут быть уже неактивны. Возможно, Галиане удалось остановить их распространение. В конце концов, это мог сделать ее корабль, даже если он возвращался домой на автопилоте. Скейд, ты уверена, что на борту нет никого живого?)

«Не уверена. И не буду уверена, пока не окажусь на борту. Но картина выглядит не слишком многообещающей. Внутри никакого движения и явно никаких источников тепла. Корпус слишком холодный, чтобы говорить о каких-то процессах жизнеобеспечения — разве что там работают криогенные установки».

Скейд помедлила, просматривая одновременно несколько моделей-симуляций, которые разворачивались у нее в сознании на заднем плане.

(Скейд?)

«Согласна: может быть, кто-то уцелел — считанные единицы. Но основная часть команды — замороженные трупы, и ничем иным они быть не могут. Возможно, мы сумеем протралить их память и что-нибудь выудить, но, на мой взгляд, это слишком оптимистичный прогноз».

(Нас интересует только один труп.)

«Я даже не знаю, на борту ли Галиана. Но даже если она там… и даже если сделать все возможное, чтобы вернуть ее к жизни… мы можем ничего не добиться».

(Понимаем. В конце концов, кому сейчас легко? Конечно, будет восхитительно, если мы чего-нибудь добьемся, а провалить попытку — это хуже, чем не пытаться вообще. По крайней мере, по мнению Материнского Гнезда.)

«А Ночной Совет тоже так считает?»

(Мы все так считаем. Явное поражение может оказаться слишком сильным ударом. Но это не значит, что мы не сделаем все возможное. Если Галиана здесь, мы просто обязаны сделать все, на что способны, чтобы вернуть ее в наши ряды. Но придется соблюдать полную секретность.)

«Насколько полную?»

(Полностью скрыть от Материнского Гнезда возвращение корабля невозможно. Но мы можем пощадить их, Скейд. Не давать надежды и не лишать ее. Мы сообщим им, что она мертва, и надежды на воскрешение нет. Пусть боль Объединившихся будет быстрой и яркой, как вспышка сверхновой. Их ненависть к врагам станет только сильнее. Тем временем мы будем продолжать работу усердно и с любовью. Если удастся воскресить Галиану, ее возвращение будет чудом. Да, в определенный момент мы допустили сокрытие правды, но нас простят).

Скейд одернула себя прежде, чем рассмеялась вслух.

«Сокрытие правды? По-моему, лучше сказать „откровенная ложь“. А как добиться того, чтобы Клавейн поверил в эту историю?»

(Ты думаешь, с Клавейном будут проблемы, Скейд?)

«Как я понимаю, вы не собираетесь ему ничего рассказывать?

(Это война, Скейд. Есть старый афоризм по поводу правды и списков погибших, но мы не будем заставлять тебя ждать. Мы уверены, что ты понимаешь, о чем идет речь. Клавейн — наше самое ценное тактическое оружие. По образу мышления он не похож ни на кого из Объединившихся — вот почему он обеспечивает нам постоянное превосходство над врагами. Ему будет больно, он будет горевать — так же недолго, как и все остальные. Вскоре он снова станет прежним — как только поймет, насколько нужен нам. Ты не находишь, что это лучше, чем заставить его ждать и надеяться, а потом — может быть — разрушить его надежды?)