Игорь Денисенко - Программист

— Придурок! Куда лезешь! Ещё чуть-чуть и сбил бы нахрен! — кричит владелец остановившегося автомобиля. А я с виноватым видом и окровавленными руками поднимаюсь с земли и понимаю, что если бы не бродячий пес, точно бы на гололеде растянулся и выпал на проезжую часть. Оглядываюсь по сторонам и не могу понять, куда все делись? Ни ворона, ни собаки не видно. Может мне всё это привиделось? Только свежие царапины от птичьих когтей на руках, говорят об обратном.

А дома меня встречают встревоженные, больные глаза любимой.

— Что опять с тобой приключилось? Ты звонил Квасеву? Сказал ему, что не будешь клад искать?

— Нет.

— Так позвони!

Набираю номер.

— Здравствуйте Анатолий Борисович. К сожалению, ничем порадовать вас не могу, был я там. Пусто в том доме. Да, конечно. И вам всего хорошего.

Сегодня неофициальный праздник — день мужчин. Ой! Только не надо мне говорить, что такого нет. Потому, что сегодня всех мужиков, без разницы служил он в армии или нет, женщин поздравляют. А то! Пусть только попробуют не поздравить, восьмое Марта не за горами. Вот и нас с Колей с утра поздравили наши дамы, жены и мамы. А на работе кое-кто из клиентов по мелочи подарил. И этих мелочей набрался целый стол. С грустью смотрю на бутылку пива, которого мне теперь нельзя неизвестно сколько, на чебуреки домашней выпечки (жареное тоже нельзя), на Киевский тортик в красивой упаковке (жирное тоже нельзя), и чувствую себя разнесчастным человеком.

Вот же, как бывает. Живет человек себе, живет, и на жизнь жалуется, а того своего счастья не понимает, что если он здоров — то уже должен этому радоваться, что может бегать и прыгать, есть, что угодно и сколько угодно, и вообще предаваться жизненным утехам. А стоит у человека это отнять, как до него тут же доходит, что был не прав, жалуясь на какие-то ничего не значащие мелочи, типа неприятностей по работе и отсутствие денег. Что имел здоровье даром, а теперь его не купишь. Мне здоровье покупать не придется, примерно через месяц начну потихоньку все кушать, а не только каши, куриный бульон и вареную рыбу. Но тем бедолагам, которые это уже не смогут себе позволить никогда, искренне сочувствую.

Но вот значит, сидим мы с Колей, обедаем. Вернее он обедает, а я быстрорастворимую кашку мучаю, и тут в двери вламывается девушка с сумочкой под мышкой как с автоматом.

— Кто тут экстрасенс? — воинственно спрашивает она.

— Я.

И тут она совершенно неожиданно плюет мне в лицо.

— Это тебе козел за то, что меня с работы уволили! — и разворачивается уходить.

— А не воровать ты не пробовала? — кричу я ей вслед, и тут же понимаю, что зря кричу, жалкое тявканье это, ненужное оправдание. Плевок конечно не больно, но обидно. Хотя, должен признать особо настроение он мне не испортил. Всякое бывает. А после обеда приходит мамаша, ну та самая… И начинает запинаясь просить прощения и рассказывать, что её сынок рассказал ей про дядю, который ночью приходил с бабайкой воевал, и бабайку прогнал. А рассказав это, женщина спрашивает у меня совета. Вот тут я честно говоря обрадовался, что могу груз на её плечи скинуть. И озадачил её найти фамилию покойного жильца, что жил в этой квартире задолго до них и провести соответствующие действия в церкви.

Дома, вечером меня поздравила жена, а потом уже перед сном мы с ней разговорились о всяком разном, и я сказал, что постараюсь сделать всё, чтобы она ни в чем не нуждалась, а потому иногда нужно рисковать. А рыжая сказала, что богатство это конечно неплохо, но не самое главное. Главное, чтобы у них с ребенком был живой и здоровый отец и муж.

— Правда что ли? — спросил я с улыбкой.

— Конечно правда, — хитро улыбнулась рыжая, а потом прикоснулась указательным пальцем к кончику моего носа и сказала:

— Ничего-то ты не знаешь… Джон Сноу.

А я подумал, что нужно начать оформлять матери загранпаспорт. Время подходит.

Да, разумеется, Ховронский понимал, шаткость и ненадежность своего положения, как и положения Омского правительства. Золото имело свойство кончаться, а вместе с ним и власть. А в его богатый дом в любой момент могли прийти грабить, а уж грабители постарались бы найти всё, что представляет какую-то ценность. Или не грабить, а просто поджечь дом вместе с хозяевами. Поэтому Никита Неронович не стал прятать ценности в самом доме, а сделал нычку рядышком, то ли конюшня был тот сараюшка, то ли домик для прислуги, когда-то. А бедную прислугу никто грабить не будет, даже обыскивать поленятся. Во второй половине двадцатого века сарай тот переделали под гараж, затем по мере роста автопарка, пристроили к нему новые боксы. Но старая кладка имеет свойство не принимать современный раствор. Это хорошо видно на нашем драматическом театре, который каждый год штукатурят, и каждый год штукатурка отваливается, обнажая красную кирпичную кладку из Демидовских кирпичей. Так и с тем сараем…