Андрей Фролов - Стратагема несгораемой пешки

Исмаэль тоже поднялся из кресла. Обхватил себя руками, будто ему стало прохладно. Подошел к окну и осторожно выглянул в сторону океана.

– Теперь веришь?

– Никаких сомнений. – Варгас прошелся по комнате, рассматривая коллекции ножей на стенах. – Значит, хочешь сказать, он просто берет и соглашается? Шах и мат на месте, без обсуждения и торгов?

– В точку. Шах и мат.

– Даже не уточнив суммы бонусов, условий и прочей ерунды?

– Ага. – Мартин, которого привычки Сантейро поражали не меньше других, предпочел остаться невозмутимым. – Он верит, что Бог не даст ему дурного. И с благодарностью принимает любой его дар.

– Он всегда такой был, или это последствия травмы?

– Спроси его сам, Тайпан, – теперь Данст улыбнулся по-настоящему. – Но пойми его правильно, если получишь в зубы.

– Мороз по коже… – В несколько глотков мексиканец проглотил содержимое банки. Вынул носовой платок, протирая мокрое от пота лицо. – Он что, вудуист? Кровавые жертвоприношения и расчлененные младенцы?

Его узловатый палец осторожно постучал по резной деревянной маске. Та ответила звонким мелодичным звуком, заставив обоих вздрогнуть.

– Не совсем… – Доппельгангер развел руками. – Но если вместо сбора вещей он сейчас занят неким ритуалом на удачу, я не удивлюсь.

– Чокнутый сукин сын… – Было не очень понятно, ругается Варгас, или восхищается. – Работе эта его прихоть не мешает?

– Нисколько.

Данст говорил чистую правду. Он знал Фаусто с шестьдесят четвертого, когда они совершили совместную пешую экскурсию через добрую половину Ливана во время работы Мартина на «Спектраком». После этого Доппельгангер сам привлек темнокожего к работе. Тогда и узнав про его необычную привычку браться за любое предложенное дело. Философия Сантейро могла настораживать, могла пугать и заставлять сомневаться в его здравомыслии. Но сотрудником он был исполнительным и умелым, а потому…

– Ты ему веришь?

– Не больше, чем остальным.

Черная тень снова перечеркнула лучи вечернего солнца. Пешка переоделся в спортивные штаны и ветровку на голое тело, в руке виднелась небольшая дорожная сумка.

– Готов, – отчитался он, и стекла очков опять блеснули.

– Выдвигаемся, – распорядился Мартин, поднимаясь на ноги. – Через час я должен связаться с поверенным, вылет в одиннадцать.

– Рейс заказан надежный? – уточнил Фаусто.

– Нет, официальный. Пока не светимся. Твои документы ждут в камере хранения Лодердейла.

Здоровяк кивнул, вынимая из-за пояса кобуру с пистолетом и оставляя ее на книжной полке. Рядом с глиняным свистком, все еще вызывавшим дрожь мексиканца. Тот, словно спохватившись, вдруг сделал к хозяину дома шаг.

– Значит, вот так просто? – Он склонил голову, изучая Сантейро. – Шах и мат, тебя позвали, ты пошел? Тебе что, религия не позволяет отказываться от работы?

Фаусто вздохнул. Почти незаметно. Чуть-чуть опустилась голова, едва ощутимо поникли плечи. Стекла очков уставились на командира, словно темнокожий штурмовик спрашивал разрешения. В ответ Данст лишь дернул кистью – дескать, твоя воля, можешь и промолчать. А можешь и нагрубить…

– Это, пойми меня правильно, похоже на какое-то миссионерство, да? – Варгас, на фоне Сантейро казавшийся щуплым подростком, в замешательстве потер затылок. – Ты не думай, я не нарываюсь, просто любопытно. Может, ты и бесплатно работал?

На лице штурмовика не дрогнул ни один мускул. Он опустил сумку к ноге, неспешно зачесал сотню косичек за затылок и прихватил мягким зажимом. Оправил очки, казалось, вросшие в лицо, и только после этого негромко ответил:

– Когда-нибудь, youn ede [22] Приятель (гаитянск.) , ты все поймешь. – Слова и манера речи, отлично сочетаемые с царящей духотой, накатывали мягкими влажными волнами. Исмаэль нахмурился, едва не подавшись назад. – Поймешь, чью именно работу мы исполняем. И чем приходится жертвовать, чтобы исполнить ее хорошо.

– Чью работу? – Варгас покосился на командира в поисках поддержки, но тот лишь улыбнулся и покачал головой, предлагая выпутываться самому. – Кажется, ты меня неправильно понял. Мы вкалываем на тех, кто платит, amigo. В данном случае, на «Хитоде». Или на Доппи, если тебя так больше устроит. Чего тут вообще понимать?

– Ты обязательно прозреешь, Варгас, – сдержанно, с нотками примирения ответил Фаусто, понимающе кивнув. – Может завтра, а может на смертном одре. Но ты поймешь, как и я, что мы не работаем на Статусы. Не работаем на Клуб, не работаем на своих поверенных и брокеров. Мир погрузился во тьму. Уже давно, очень давно. Уберегая планету от глобальной катастрофы, Благословенный и Избавляющий Легба послал миру нас. Мы отдаем свои тела и души, взамен получая большие деньги. Но это не просто работа, это путь . С которого нельзя сворачивать. И если высшие силы дают нам шанс снова вмешаться… дают возможность выполнить работу, и не подвергнуть мир новой войне… мы с этого пути сойти не имеем права.