Алина Николевская - Когда кролик атакует

– А какое прошлое вы считает легендарным? – осмелилась на вопрос Агнета. – И неужели настоящее столь катастрофично?

– Не всё сразу. – Ирэн выставила руку ладонью вперёд. – Вначале о легендарном прошлом. Для меня – это, безусловно, пятидесятые, стиль «new look» с его культом «новой женственности». Тогда модное платье сравнивали со скульптурой, а макияж – с графикой, недостатки фигуры корректировались корсетом и эластичным бельём, существовали даже специальные накладки на бёдра, чтобы подчеркнуть тонкую талию. Дама не выходила из дома без шляпы и перчаток, украшений, маникюра и педикюра, часто посещала парикмахера, который делал завивку и укладку, а в конце 50-х – начёс. Этот шикарный женский образ гармонировал с не менее привлекательным мужским образом, олицетворением которого являлся Грегори Пек. Высокий, симпатичный, ироничный, уверенный в себе, в элегантном фланелевом костюме, в пальто из верблюжьей шерсти и мягкой фетровой шляпе. И каждый второй служащий в Америке 50-х годов выглядел не менее элегантно – в костюме поверх сорочки, дополненной галстуком, галстучным зажимом, запонками. А как сейчас выглядит каждый второй служащий? Это я о катастрофичности настоящего. У меня вообще впечатление, особенно, когда бываю в исторической части Парижа, где полно туристов, что город захвачен варварами, одежда которых вопиющим образом не соотносится с прекрасными зданиями и великолепными архитектурными ансамблями. Люди словно решили не обращать внимания на свой внешний вид, на недостатки своего телосложения, которые можно даже превратить в достоинства правильно подобранной одеждой. Но они этого не понимают, а многие, выбирая одежду стрейч или, как теперь говорят – скинни, словно бы даже взывают: «Ну посмотрите, посмотрите же, какая у меня непропорциональная фигура, какая отвислая задница, какие кривые ноги!». Мне жаль этих невинных разумом созданий, особенно девушек, поскольку у одежды, кроме эстетической, есть ещё одна функция – защитная. А в их положении любой самый незначительный конфликт чреват переходом на личности с оскорбительным указанием на телесные несовершенства, которые они сами напоказ и выставили. Временами даже паранджу на них хочется надеть, чтобы не оскорбляли моего эстетического чувства, во-первых, и чтоб защитить их от враждебного мира, во-вторых.

– А паранджа действительно защищает? – не удержалась от вопроса Агнета.

– Ещё как! – Ирэн округлила глаза. – Я тут грешным делом сама как-то раз из хулиганских побуждений напялила на себя этот чёрный мешок с закрывающей лицо сеткой из конского волоса, это было ещё до того, как паранджу запретили на всей территории Франции. Ну и появилась в таком одеянии возле собора Нотр Дам, где полно туристов. Это было незабываемое переживание и для них, и для меня. Они старались не ускорять шаг и не смотреть на преградившую им путь чёрную, зловещего вида тумбу в бесформенных ботах, но я чувствовала их страх, их беспомощность перед внушающим ужас произволом судьбы и мной, как его олицетворением. И этот их страх заставил меня действительно почувствовать себя олицетворением зла с поясом шахидки под паранджой и ощутить свою власть над ними. Продолжалось это не более минуты. После чего я пошла прочь с горящими от стыда ушами, а они, наверное, выдохнули с облегчением оттого, что судьба-злодейка уползла в своё логово, дав жертвам передышку до следующего раза.

Ирэн надолго замолчала, и Агнета решила, что тема паранджи исчерпана, как вдруг её огорошили сообщением, что чёрный мешок не мешало бы надеть и на неё.

– Но почему?! – воскликнула она в ошеломлении. – Неужели мой вид оскорбляет ваши эстетические чувства?

– Дело не в этом. – Ирэн удобнее устроилась в кресле, улыбнулась. – Хотя, когда мы с тобой познакомились, на тебе была какая-то немыслимого вида дерюжка с прошивками, кисточками и вышивкой «козликом». Да, да, я знаю, ты увлекалась тогда этно стилем, но дело, повторяю, не в твоей одежде, а в тебе, хотя и в одежде тоже. Короче, при первой нашей встрече я подумала: «Каким же беззащитным выглядит это создание – хрупкое, нежное, с хорошеньким личиком, с громадными голубыми глазами и спутанными белокурыми волосами. То ли ангел-сорванец, то ли лесная нимфа. Сочетание очаровательно детского с женским, наверняка, действует на нервы всяким психопатам, будоражит этих тварей, за версту чувствующих лёгкую добычу». Так я тогда подумала. И сейчас думаю, что тебе не мешало хотя бы иногда укрываться паранджой от этого мира.