Лилит Трокс - Причина Пандемии №20

– Это мясо еще не знает, что мы им приготовили.

Оникс улыбалась, как пятилетняя нашкодившая девочка. Она была так мила, ей подавали руку в трамвае, придерживали перед ней двери, услужливо улыбались и делали комплименты, но это ее ничуть не трогало, и ни на грамм не прибавляло в ней любви к человечеству. Наоборот, когда один горе-Казанова, чуть задержал ее руку в своей, помогая спуститься, она вогнала в него свои ногти так, что у него чуть не вылезли из орбит глаза.

– Девушка, понежней! – огрызнулся он, но руку тут же освободил.

– В морге с тобой будут нежны. Оденут и омоют и песенку споют. – парировала Оникс, сопровождая свою фразу легким смехом.

Парень покрутил у виска и быстро куда-то исчез. Глеб улыбнулся, так она была прекрасна в этот момент. Злобная фурия, его любимый киборг. Они перекинулись взглядами заговорщиков, и пошли дальше.

Действовать решили дотемна. Он кашлял в поезде, в центральной библиотеке, в больницах и скверах. Они посетили также самый большой кинотеатр Киномакс-Дон, где он, под неодобрительный шепот, прокашлял два часа в абсолютной темноте. Его кашель становился все страшнее, иногда он не мог вздохнуть не откашлявшись. Люди реагировали по-разному, но все больше сторонились его и Оникс. Никто ведь не знал, что ее мембраны прочнее человеческих, что у нее острое зрение и что она привита от всех болезней. Впрочем, ей нравилось чувствовать себя отверженной. Она упивалась их положением, он вроде тоже, ведь ему нравилось то, что нравилось ей. А потом, так некстати пришло оно… Его острое желание жить. Оно пришло так неожиданно, что он сам опешил.

Кашлянув в очередной раз, он сплюнул и увидел кровь. Он кашлял кровью, ему оставалось недолго. О своем неизбежном конце он догадывался давно, но именно в тот момент, он это осознал так ясно, что у него закружилась голова. Он упал бы, но надежная рука Оникс подхватила его. Прохожие брезгливо обходили их стороной, он, пошатываясь, сполз по стене какого-то магазина. Оникс, все еще придерживая его, присела рядом. И, может, это рисовало его больное сознание, но в ее взгляде было не только любопытство.

– Как ты?

Он видел, как тяжело ей дались эти слова. Она взяла его руку и стала яростно ее растирать.

– Так кровь будет быстрей циркулировать, – объяснила Оникс и, увидев его полный обожания и тихого восхищения взгляд, дала ему изо всех сил пощечину. Его голова откинулась назад.

– Я не хочу больше, Они. Я никуда с тобой не пойду.

– Ты пойдешь, – угрожающе прошипела она, но Глеб только покачал головой.

– И что ты мне сделаешь? Я уже мертвец, и я не хочу создавать пандемию.

Оникс зло встряхнула его.

– Об этом нужно было думать раньше. Ты ее уже запустил.

– Ладно, я не хочу ее продолжать. Я хочу засесть в темном подвале и умереть.

Оникс резко встала и пошла. Его ножом полоснула мысль, что она может уйти навсегда, и они больше не увидятся. Глеб попытался встать, его голова закружилась, и он понял, что без чьей либо помощи ему не справиться.

– Оникс!

Глеб хотел крикнуть, но у него не получилось. Он опять повалился на землю. Его глаза следили за ее хрупким силуэтом, который вот-вот должен был растаять в солнечном свете. Глеб закрыл глаза, и уже было приготовился встречать смерть. Все, что оставалось у него в жизни, должно было исчезнуть безвозвратно. Его опять накрыл приступ кашля, через секунду он почувствовал на себе холодную руку.

– Поднимайся!

Открыв глаза, он увидел Оникс, и к нему вновь вернулись силы.

– Прости меня. Я поддался панике.

Она хмыкнула:

– Знаю. И зачем только я с тобой вожусь? Мне стоит только улыбнуться, и я найду новую Причину.

Здесь она была не права, и Глеб понимал, что она блефует. Ей было приказано следить за ним, и она должна оставаться с ним до его смерти. Но ей говорить о своих догадках он не стал, иначе поддавшись своей пылкой натуре, она могла и задушить его. Девушка помогла добраться ему до гостиничного номера. Он уже грезил о ванной, но, чувствуя ужасный жар и дрожь во всем теле, понимал, что ему пока не светят водные процедуры.

– Они, не могла бы ты мне помочь искупаться?

Она, удобно усевшаяся в кресло и закинувшая ноги на подоконник, непонимающе смотрела на него. И этот взгляд говорил: «Парень скажи, что я ослышалась. Мне же так не охота тебя сейчас убивать и куда я здесь спрячу твое тело?!»

– Мне нужно искупаться, иначе я завоняюсь.

Она пожала плечами, говоря: «Ладно, валяй».

Он в бессилии опустил руки и повернулся к стене.