Владимир Соколов - Освобождение вселенной

– Да, что ты понимаешь, ты еще ребенок. Потерять своего первенца – это большое непередаваемое горе. Вам этого не понять.

– Конечно, стоит только нам воспроизвести потомство, так нас почти сразу же убивают. Наши матери не успевают вкусить радость материнства, а отцы – радость отцовства. Я ни разу не видел своего отца, а мать видел лишь мельком во время рождения. Спустя несколько дней они были убиты вашими роботами. Миллиарды убиты лучами нежной смерти. Чем мы хуже вас, что вы отказываете нам в праве на жизнь?

Доктору стало неуютно, ведь сталинаторов потому и убивают, что они не хуже, а, наоборот, многократно сильнее и умнее артэзианцев. Его взгляд упал на мускулистую загорелую спину мальчишки, свежий порез от плазменной плетки уже почти зажил, а скоро от него не останется даже малейшего следа. Какие они жизнестойкие, вот бы его расе такие качества.

Металлический голос противно провизжал:

– Приготовьтесь к посадке.

Фили все же ответил мальчику:

– Тебе только шесть лет, а ты уже убил взрослого, вооруженного самым мощным военным боевым костюмом, артэзианцаохранника, а что будет, когда ты вырастешь? Никто не знает пределов вашей силы, а тем более, сколько вы можете прожить.

– Я не убивал его. Его убила собственная ненависть и злоба. Сила должна быть доброй и созидательной. Мы никогда не причиняем зло без серьезной причины. Если бы мы были по природе агрессивны, то с нашими возможностями, скорее всего, ваша империя была бы порабощенной.

Фили и сам не знал, что ответить. Действительно, почему они стали их рабами? Но было некогда продолжать разговор.

Надо было идти к звездолету. Пара боевых роботов преградила путь, а еще несколько боевых машин взяли мальчишку на прицел. Развалистой походкой к ним подошел охранник. Судя по красному боевому костюму и погонам, это был глава охраны.

Очень низким, словно пропущенным через канализационную трубу голосом он скомандовал:

– Произведите процедуру, обычную для рабов, покидающих эту планету.

У каждого робота было по десять рук, они схватили мальчика. Затем подъехал еще один робот, он достал пистолет и с помощью лазерного луча всадил в голову Коннарэгена микрокомпьютер с аннигиляционным зарядом. Затем ему на шею повесили толстый ошейник с таким же компьютером внутри.

Доктору дали в руки пульт управления ошейником.

– Сталинатор – это раб, с ним надо обращаться, как с собакой.

В довершение на лицо ребенка нацепили уродливый намордник, который защелкнули тульвированым замком. Фили попробовал возражать.

– Это абсолютно излишне: он очень спокойный, рассудительный и послушный мальчик.

Глава охранников захихикал. Его смех напоминал кваканье лизаруки.

– Это сталинатор. Животное, хуже и опаснее бешеной собаки Като. Таких надо водить только в намордниках. Он может перекусить любой металл, кроме тульвира.

Будучи умным артэзианцем, Фили унд Герон понимал, что спорить бессмысленно, и, ведя ребенка на поводке, вошел в коридор, ведущий к звездолету. Огромный звездный корабль был по форме чем-то вроде смеси земной пираньи и коршуна. Обстановка внутри каюты была скромная, но вполне уютная. Фили настолько вымотался, что сразу уснул, а его маленький напарник тактично присел на корточки и молчал. Спустя 14 часов ультра-доктор проснулся и, отдав команду, направился по коридору. Мальчик Коннарэген бесшумно следовал за ним. Доктору очень не хотелось заводить разговор с рабом. Где-то под ними находится планета Корусан, он вместе с рабом сел в капсулу, а автоматика доставит их прямо на засекреченную базу. Так, по крайней мере, полагал Фили. Капсула, действительно, сработала, и он почувствовал, как они оторвались от звездолета. Через пару минут она осуществила мягкую посадку. Доктор с облегчением вздохнул и, открыв нажатием кнопки верхнюю дверь, вышел наружу. После многотонной гравитации планеты Сталитатор он при обычных 9,8 Джи чувствовал себя жеребцом.

Но окружавший его пейзаж вызвал растерянность и недоумение. Всюду простирались снега и огромные сугробы, а вдали торчали снежные сопки. Мороз был довольно приличный. Так как на руках у артэзианцев было по 5 пальцев, а всего десять, то десятичная система расчета была вполне естественной. Измерять температуру от замерзания воды до ее испарения тоже было вполне разумно. Так что морозец был, примерно, – 66 градусов. Фили переключил свой костюм на усиленный обогрев.

Звезда светила довольно ярко, но ее лучи были скользящими и давали мало тепла. Да, это был Корусан, но не экватор, где находилась база, а полюс, и полюс холодный, материковый. Мальчик уверено спрыгнул на довольно плотный снег. Он по-прежнему был голый и босой, но казалось, что холод его не пугает.