Оля Дэвос - Нетиру - Сошедшие со Звёзд

Амма, словно затравленный зверек, с надеждой взглянул на Ра.

— Ты пытаешься воссоздать их хотя бы на бумаге. Но, пойми, даже если величайший художник в точности скопирует их черты, это все равно их не вернет. А то, что нарисовал ты — это твоя скорбь. Твоя память о них… И не важно, как они выглядели. Они навсегда останутся здесь.

Кончиками пальцев Ра дотронулся до груди догона, но Амма схватил его руку и с благодарностью ее поцеловал.

— Спасибо тебе… Я почти сошел с ума с этими рисунками, — прошептал он и дрожащими руками потянулся за скомканными шариками. Собрав их в кучку, он принялся их бережно расправлять. — Да, моя семья навсегда останется в моем сердце!..

— Мне очень жаль, — сказал Ра. — Жаль, что все произошло так нелепо. Я ведь хотел остаться на Догоне. Я влюбился в твою могущественную планету. Подобной ей нет во всей Вселенной. Но что случилось — то случилось. Это может исправить лишь Время. Знаешь, со временем, Догон восстановит сам себя, и твои потомки, рано или поздно, смогут вернуться домой.

— Ты думаешь это возможно?

— Я уверен. Главное, чтобы время не стерло память о нем.

— Время?.. — Амма развернул плечи и поднялся с пола. — Да, да, дорогой Ра, ты прав! Это наша миссия! Это наша обязанность — сохранить память о Догоне, и не дать ей исчезнуть! Я найду способ, как это сделать!

— Сфинкс сейчас летит к новой системе. Она не так далеко от вашей, и, возможно, оттуда вы все еще увидите свет своей Дигитарии [9] Дигитария — у Догонов звезда, соответствующая Сириусу Б. . Жители тех планет умеют летать к звездам. Они помогут вам.

— Твои советы, о великий Ра, бесценны! Ты вернул меня к жизни. Указал мне дорогу. Навеки я твой должник! И если когда-нибудь тебе потребуется моя помощь… я буду счастлив!

Влажное от слез лицо догона светилось. В его воспаленных глазах сверкнули молнии уверенности.

— Что ж, Амма, возможно мне и пригодится твоя поддержка… однажды. Ведь я тоже собираюсь остаться.

— Ты — остаться? Но почему? Хотя нет, не отвечай. Кто я такой, чтобы задавать тебе вопросы? Я счастлив иметь такого друга… такого мудрого советчика, как ты.

И Ра впервые увидел перед собой склоненную в почтительности голову…

Возвращаясь к себе, он чувствовал непонятное волнение. Он не ожидал ничего подобного, но, что бы там ни было, он уже не один. Теперь уже не так страшно остаться. А Маат… вряд ли она решится. Что ж, по крайней мере, почтительная энергетика догонов хоть немного восполнит отсутствие любви Дикой Кошки.

В раздумьях фалконец пришел к Маат. Она еще спала, улыбаясь чему-то во сне. Ра прилег рядом и не мог оторвать взгляд от прекрасного смуглого лица. Лица, которое было для него совершенно чужим и странным, но которое стало краше всего на свете… Тыльной стороной ладони он нежно погладил ее по щеке, затем его рука осторожно, едва касаясь кожи, скользнула к шее, груди, очерчивая лилию ее тела. Кровь застучала в висках, когда пальцы ощутили мягкую влажность лона. Маат тяжело задышала, ее руки обвили пернатую шею, и она прижалась к разгоряченному телу Ра, полностью отдаваясь его ласкам…

Фалконец словно насыщался энергией живительного источника. Духовные чистота и любовь усиливали остроту наслаждений, делая их полными и осмысленными в отличие от ощущений, полученных в распутных оргиях. Маат счастливо улыбалась.

— Я хотела бы просыпаться так каждое утро, — мечтательно прошептала она.

— Все в твоих руках, любовь моя, — металлическим басом произнес Ра. — Ты знаешь все мои желания.

Маат тяжело вздохнула и села в изголовье кровати, подобрав колени.

— Я ничего не могу с собой поделать. Наверное, я не стою твоей любви, если я боюсь в ней признаться.

— Да, это сделало бы все намного проще, но я не хочу тебя торопить. Поступай, как знаешь. Мне дороги наши отношения, и я не хочу испортить все, из-за общественного признания. Ты же знаешь, мне наплевать на всех. Пусть думают, что хотят. И чем хуже думают, тем лучше для меня.

Хорахте раскатисто расхохотался, обнимая Маат за плечи.

— Не буду скрывать, мне проще быть грязным фалконцем, чем избранником самой обворожительной женщиной во Вселенной, из-за которой идут буйные споры среди мужского населения Сфинкса.

— Да скажешь тоже! — смущенно откликнулась Маат.

— И это абсолютная правда, дорогая моя, — вздохнул Ра, немного грустно усмехнувшись и поглаживая руку Маат. — Единственная проблема, что мне с каждым днем становится тяжелее и тяжелее скрывать правду. Не то чтобы я не любитель соврать, совсем наоборот! Дело в том, что темная сторона моей жизни тянет меня слишком сильно, и я не могу найти этому противовес. Шу постоянно жалуется, что я их совсем забыл, и мне труднее и труднее придумывать оправдания, почему я их бросил…