Кирилл Лятс - Метановые облака

Он возвращался от Старшего. У них состоялся серьезный и тревожный разговор.

Шеп чувствовал, какая ответственность свалилась на его уже немолодые плечи. Конечно он понимал, что Земля умирает. Умирает его человечество, со дня на день ожидающее полного истощения природных ресурсов. Десять лет назад мощнейшее землетрясение в сочетании со странным геомагнитным явлением привело к выбросу жидких и газообразных углеводородов, покрывших всю планету нескончаемыми пожарами. Горело четыре года. Потом черное небо стало серым и оставалось таким все это время.

Шеп шел и вспоминал эти годы. Тогда все чувствовали себя словно в аду. Жар, пепел, нехватка воздуха. Многие умирали. Да что там многие – миллиарды. Говорят, раньше жило больше 6 миллиардов людей. Сейчас на всей планете осталось 160 миллионов. Странно, что они-то выжили. Видимо, особенности легких. У Шепа были потрясающие легкие – он мог задерживать дыхание до 10 минут. Вдохи его были редки и не глубоки. Почти все, кого он знал после Катаклизма, были такими же.

Старший печально глядел на Шепа, вдыхая живительный кислород

– Ты знаешь, что запасы сырья на исходе. Скоро нам не из чего будет производить энергию и жизненно важные продукты. Углеводородов на земле больше нет. Атомные станции мы восстановить не смогли. Разрекламированные плазменные реакторы так и не заработали. Реки все в застывшей лаве. Одни жалкие ручейки – нам едва хватает, чтобы нацедить воды. Человечеству нужны ресурсы. Земля умрет, если нам не из чего будет возродить промышленность, осветить новые города, создавать современные материалы.

Шеп понимал, что Старший вызвал его не случайно. Она оба вышли из одной компании. То есть вышел Старший, а Шеп продолжал там работать. Метапроцесс. Компания была создана еще до Катаклизма и, наверное, одна из немногих, сохранивших почти весь свой персонал. Все, что существовало сегодня в стране – было воссоздано ими. Вся страна – одна компания. Других и не было, если не считать маленьких парикмахерских и фитнес-центров. После тех страшных дней страны стали опираться на главные компании с максимально сохранившимся штатом. Они стали опорой и одновременно кристаллизатором жизни. Смешно говорить, но таких компаний было три, как, собственно, и страны. Закадычными врагами Метапроцесса были General Laser и Хунвоябин Жубао. Все они пристально наблюдали друг за другом, выискивая ошибки и просчеты, разнюхивая секреты и планы.

Шеп перебирал в памяти еще свежие воспоминания о разговоре в просторном, кислородизированном кабинете Старшего:

– Шеп, ты и так все знаешь, от тебя скрыть невозможно. Планете осталось максимум десять лет. Полное истощение ресурсов… Мы уже не понимаем, из чего вырабатывать кислород, строить дома, машины, делать лекарства. Люди плодятся как кошки…. (Шеп саркастически улыбнулся, действительно, многие после Катаклизма, стали охочими до воспроизводства, однако высокая детская смертность не давала человечеству излишне разрастись). Так начнешь верить старику Мальтусу… Наверное его теория была верна только при условии той катастрофы, которую мы с тобой пережили. – Старший дружески похлопал Шепа по плечу. – Так вот, Правительство решилось на экспедицию (У Шепа ёкнуло сердце). И ты ее возглавишь.

Шеп плохо помнил дальнейшее. В голове калейдоскопом проносились картинки детства в родном Киеве, название которого, кажется, уже стерлось даже в учебниках. Никто не хотел травмировать детей, а потому в школе изучали только существующие города и страны. Экспедиция. То, о чем он страстно мечтал и чего так жутко боялся.

Они начали к ней готовиться еще до Катаклизма. Почти на следующий день после завершения памятного путешествия американского спутника на Титан. Помнится, они тогда заспорили с Сантьяго о возможности утилизации метана на Титане. Все казалось фантастичным и дорогим, но таким интересным.

Дальнейший монолог Старшего он слышал сквозь сон.

– Вы полетите через месяц. Всего тридцать дней, чтобы подготовиться. Но вы ведь готовы? Мы же готовились всю нашу жизнь, ты помнишь? (Шеп несколько раз кивнул головой в знак согласия). Задача цивилизационной важности – сделать ресурсы Титана ресурсами человечества.

Шеп поднялся на скоростном лифте с 30 на 69 этаж и вышел на стоянку экранопланов. Его машина отливала серебристо-коричневым цветом – его любимым цветом. Когда-то у Шепа была легковая машина такого же оттенка. После Катаклизма на машинах стало ездить невозможно. Дорог, как таковых практически не было – все было в колдобинах и грязевой жиже, и с этим невозможно было бороться, так как сохранявшаяся сейсмичность постоянно меняла ландшафт. Строительство домов теперь осуществлялось на воздушной фундаментной подушке, что делало здания не чувствительными к колебаниям земной коры. Передвижение тоже проводилось по воздуху – с крыш. Вертолеты и экранопланы – основные средства передвижения, заменили машины. От этого никто не страдал, можно сказать, что это было единственным, что нравилось людям из всех последствий Катаклизма.