Карина Вран - Восхождение

– Справедливый вопрос от той, что рискует своей кровью и своей болью в услужении, – заметила беловолосая. – Я отвечу. Ашшэа всевластна в землях дроу. Горы Мрака и долина Забвения, каньон Семи Звезд, крепости Шэаттор, Гаэрлан и Штэсс – мы, жрицы Ашшэа, волю ее несем в полной мере в этих анклавах. Здесь же, где довлеет Балеон, мы связаны клятвой на крови. Жрицы могут запытать, ослабить волю и тело, могут отсечь конечности и отравить плоть, но не могут – убить. Ашшэа – воительница, но и чары не чужды ей. Послушницы должны тренироваться. Увы, материал их тренировок мы уничтожать не вправе. Для того и принимаем мы таких, как ты. Ты – пришлая, хоть и течет в тебе кровь дроу. Ты вправе убивать. Я ответила полно?

– О, более чем, – Хэйт поклонилась жрице. – Благодарю.

– В тебе есть что-то, – заметила старшая, пытливо вглядываясь в глаза Хэйт. – Возможно, упорство. Дроу не уступают и не отступают. Если против одного дроу весь мир – он не дрогнет, не сдастся. Дроу скорее умрет, но умрет в бою, с оружием в руках и именем Ашшэа на устах. Людская кровь не вытравила этого в тебе.

Хэйт не ответила: боялась ошибиться, испортить мнение о ней у жрицы.

– Я могу предложить тебе испытание, – беловолосая усмехнулась. – Ты вправе отказаться.

– Я согласна! – выпалила девушка, когда поняла, что до ее ответа жрица не проронит ни слова об условиях.

– Если пройдешь его, получишь наковальню, ради которой явилась. Не пройдешь – что же, начнешь путь сначала. Выпей это зелье. Оно прибавит тысячу единиц к твоей силе на час: в случае успеха, тебе хватит времени его действия, чтобы донести наковальню до кузнеца Вальха.

Хэйт молча приняла протянутое зелье, осушила флакон одним глотком.

Вы использовали Эликсир Гиганта! Ваша сила увеличена на 1000 на 1 час!

– В самой нижней части нашей обители есть узилище, – продолжила старшая. – В нем заточен циклоп. Он ослеплен, слаб и полумертв. Однако одного его удара хватит, чтобы свалить тебя. Ты сможешь атаковать его первой – но только не используй магию, он неуязвим для нее. Ударь оружием или кулаком. Второй попытки у тебя не будет: либо ты убьешь его с одного удара, либо он тебя.

– Я могу спросить, сколько у него здоровья? – осведомилась Хэйт.

– Около двух тысяч единиц. Будь ты воином, шансов у тебя было бы больше, но… Что есть, то есть. Его смерть важна для Ашшэа, помни об этом.

Задание! Враг божества.

Убейте циклопа, заточенного в темнице храма богини Ашшэа.

Награда: повышение репутации с орденом до значения Дружелюбие.

Требования: особое расположение старшей жрицы Каштэри.

Уровень сложности: мастерский.

Внимание! В случае неудачи ваша репутация с орденом обнулится.

Квест, который решится одним ударом! Квест, от которого нельзя отказаться! Настоящая русская рулетка, игра, в которой все зависит от везения… От удачи!

К темнице Хэйт спускалась, как к месту казни. Неважно, чьей – один из участников противостояния должен погибнуть: либо циклоп, либо она. Лучше бы, конечно, циклоп, но тут уж как карта ляжет. Жрица впустила девушку в крохотную комнатушку, едва вмещающую огромное тело циклопа. Он лежал, свернувшись, на каменном полу, в цепях, и тихо рычал. Наверное, циклоп испытывал адскую боль…

– Я могу отпустить тебя только одним способом, – сердце Хэйт сжалось от жалости к измученному монстру. – Никто не должен так страдать. Покойся с миром!

Она не ударила даже, просто коснулась деревянным посохом лапищи циклопа.

Критический удар! Вы нанесли 2090 единиц урона!

– Теперь твой дух свободен, – умиротворенно произнесла Хэйт. Похоже, не будь у нее удачи в списке пассивных умений, ее жалости и понимания страдающего существа хватило бы, чтобы любой ее удар стал смертоносным.

Она не могла осуждать жриц за то, что они сотворили с циклопом – такова была их суть, и переделать их было неподвластно простой девушке, поступившей в услужение. После исчезновения тела циклопа в комнатке появился сундучок. Хэйт удивилась: квестовый монстр, даже если это ослабленный босс, не должен оставлять после смерти вещей. Конечно же, любопытство оказалось сильнее удивления, и девушка подняла крышку сундука. И вздохнула, убедившись, что он пуст…

– Постой-ка, – пробормотала она себе под нос. – А это что?

Под тканью, застилавшей дно сундука, что-то прошуршало. Хэйт сдернула ткань, замерла, не в силах вымолвить ни слова.

На дне лежал пергамент, покрытый неразборчивыми письменами: она легко опознала этот древний писчий материал для письма, неоднократно виденный в музейных экспозициях.