Александр Ладнов - Лабиринт

В конце концов мои поиски увенчались успехом, мне удалось найти их, а вернее, им меня, что не уменьшало моего воодушевления. Они знали, кто я и не распространялись о своих планах и целях, что характеризовало их, как слаженную и организованную группировку. Скрупулёзные действия членов отряда вызывали не меньшее уважение – меня взяли в оцепление и тактично сопроводили к лестнице, ведущей в подземку. Из всего отряда только Тристрам отвечал на мои вопросы и то крайне сдержанно и немногословно. Единственное, что мне выдалось понять однозначно – это то, что мы отправлялись на их базу, располагающеюся на одной из станций метрополитена. Но получить объяснение зачем – я не сумел, как и сведений о том, что произошло со смотрителем библиотеки – вояка божился, что никого не застал. Хотелось верить, что старец в свойственной ему манере перехитрил их и остался жив. Впрочем, это были лишь догадки.

Спустившись вниз, мы сели в небольшой футуристический фургон, поставленный на рельсы, что ожидал нас всё это время. Внутри был ещё один человек – водитель-машинист. Он, дождавшись, когда последний из нас, затащив за собой трап, поднялся на борт, дёрнул рычаг, и машина провернулась вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Затем, включив фары, тот нажал на газ, и наш транспорт с грохотом тронулся с места.

Мы ехали весьма быстро – может быть, шестьдесят километров в час – и мимо моего взора проносились уже знакомые места: станция наркодилера, вход в коллектор, клуб. Дальше уже возникали новые для меня локации. Я видел платформы, переоборудованные под военные сооружения – то были настоящие форты, укреплённые мешками с песком, за которыми укрывались вооружённые до зубов солдаты. Я видел жилые секторы, с импровизированными, собранными из металлических листов, кусков пеноблоков и кирпичей, домами – настоящие трущобы, растянувшиеся на несколько станций. И главное – я видел людей. Людей, живущих в неблагоприятных условиях, но не потерявших человеческий облик. На их лицах не было рагмы, а глаза выглядели: добрыми, но заплаканными – у женщин и тоскливыми, но сосредоточенными – у мужчин; были среди них и детские, невинные, но уже наполненные каким-то непередаваемым огнём во взгляде, глаза. Это был мир полный невзгод и отчаяния, тем не менее не сломивший его обитателей, а даже, казалось, наоборот – закаливший их.

Преодолев в итоге восемь станций, наш фургон со скрипом затормозил возле просторного, окружённого охраной перрона, на дальней стороне которого наличествовал, выдолбленный вручную, подземный проход. По всему вероятию, это был вход в центр поселения. Мы спешились и стремительно прошли к искусственному коридору. Внутри горел тусклый свет галогенных ламп, вдоль стен тянулись нескончаемые кабели и другие коммуникации – это наводило на мысль, что впереди находится скорее штаб командования, нежели администрация или что-то в этом роде. Очевидно, что изгои были сугубо милитаризированным обществом и надеяться на их радушный приём было бы несообразным.

На том конце извилистого пути нас ждал продолговатый зал, с шестью подпорными колоннами в центре и колоссальным количеством радиооборудования по периметру, около которых сидели радисты, инженеры и люди, похожие на учёных, одетые в белые халаты. Рядом с огромной, почти во всю стену, картой города, на возвышенности стоял сложивший за спиной руки человек в серых брюках и мундире. Он выглядел достаточно молодо и имел выправку достойную лейтенанта, но его возраст выдавала седина, пробивающаяся на зачёсанных назад висках. Обернувшись вполоборота, тот пристально, словно анализируя, посмотрел на меня, а вслед за этим на своего офицера, что тут же приступил к докладу:

– Вернон, это тот нарушитель спокойствия, которого ты разыскивал.

– Значит, это правда, – воскликнул тот, стремительно спускаясь по ступеням командирского мостика, – ты из бессмертных!

Его осведомлённость настораживала. Оттого, перед тем как открыть ему цель моего задания, я решил проверить с нужными ли людьми имею честь общаться и, вообще, стоит ли им доверять.

– Не понимаю о чём ты.

– Отставить! Мы уже давно следим за тобой. Начиная с того случая, когда тебя публично казнили в храме прадханитов, а затем – о чудо! – живого и здорового заметили на мосту Святого Винсента, возле перевёрнутого правительственного автомобиля. Не стоит недооценивать нашу разведку. В сущности, мы могли бы завербовать тебя ещё вчера в ночном клубе и не допускать кровопролития. Но мы – не осуждай строго – должны были удостовериться – тот ли ты человек, за кого тебя принимают, или нет. И теперь мы знаем. Ты вошёл в контакт с ганнамом – подчинённым Всевышнего. Невероятно, но факт! Ты, подобно им, не можешь умереть. И такой, как у тебя способности перерождаться – нет ни у кого из нас… хоть многие и пытались дать отпор смерти, проводя дни в исследовании этой загадки, но, увы, потерпели фиаско… как ты понял, я говорю о себе. Так что, скажу без лишней фальши: я тобой восхищаюсь, – и лидер изгоев, прервав мысль, принялся слушать сообщение, внезапно пришедшее ему на гарнитуру, закреплённую на правом ухе. – Ах да, – продолжил тот, вновь обратившись ко мне, – за Йо-йо не беспокойся. Мы схватили его после того ужасного инцидента, и сейчас он содержится в камере, ожидая наказания. Мы давно уже искали возможности покончить с его грязным бизнесом. Поэтому твоё убийство пошло нам на руку и в этом деле.