Ольга Манскова: Без имени

Он усмехнулся спокойной, но горькой улыбкой и решил лучше подумать о «зеленой собаке». Действуя интуитивно, он не ошибся в преемнике. Отдавая свое дело в руки Николая, а теперь еще и Артема, он был совершенно спокоен за жителей своего Дома. Да, увидеть зеленый луч — должно быть, к счастью… Есть такая примета.

Рядом, в соседней комнате, спала Фанни. На столе лежала тетрадь Схимника: должно быть, она читала её.

Он встал, подошел к старому шкафу, и достал портрет, купленный почти за бесценок у одного из сторожей Эрмитажа. Всё равно, он валялся там в запаснике, никому не нужный.

На нем был изображен довольно молодой человек с проницательными голубыми глазами. Одетый во французский костюм, он насмешливо и отстраненно глядел на крупные жемчужины, перебирая их на столе.

О чем он думал тогда? О подвигах, о славе, о жизни?

Неназываемый улыбнулся, и… Подмигнул своему старинному портрету. Тот человек, на портрете… Он был им, и не был им. Портрет уже жил своею собственной, легендарной и эфемерной, жизнью. Прекрасной жизнью старых легенд.

Здравствуй, Маша! Если ты видишь это сообщение на экране своего монитора, значит… Я сделал это. Я смог с тобой проститься.

Дело в том, что я больше не интел. Какой-то хакер, один из тех, что работают на теней, добрался до меня. Он вычистил мою личность из сети. Но… Еще до этого — несомненно, до! — мне удалось уйти куда-то, в мир без названия…

Вдруг я услышал голос, зовущий меня по имени, и его совет:

— Стань вибрацией, Фрэд… Просто… Стань вибрацией. Ты — всего лишь чистая энергия Вселенной…

Я не знаю, как это у меня получилось. Я будто бы задрожал всем телом (хотя у меня и нет тела), и воспарил, взвился, ушел отсюда… Я стал то ли музыкой, то ли светом — наверное, всем этим вместе. Это было больно, тяжело, страшно: вибрировать в ночи. Больно до тех пор, пока меня не отпустило, и не начался полет.

Я вижу миллионы и миллиарды шаров, неизвестных мне конструкций; чего-то такого, что я не могу описать. Меня уже подхватывает, будто ветром, и уносит вдаль…

И я — полностью свободен.

Прощай, Мария! Всё будет хорошо.

Твой друг в вечности, Фрэд.