Ольга Манскова - Без имени

— А кто… То существо, что дало мне информационный шар и приказ, чтобы я увез Артема? — спросил Николай.

— Зеленая собака? Думаю, она на самом деле — твой ангел. А вот твой ангел… Наоборот, существо с зубами и клыками. Наши Хранители, Создатели, Предтечи — назови, как знаешь, — выглядят, по описаниям легенд и мифов, прекрасными и стройными. Но им, должно быть, надоело, что за них принимают теней… Которые строят из себя то ангелов, то богов. Изображают из себя высоко духовные сущности, обманывая нас. Это и дало повод твоему ночному посетителю так странно пошутить. Намекая на то, что не всё таково, каким кажется.

— А можно быть уверенным в том, что всё, что говорилось мне и что показал шар, правда?

— Думаю, что ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Как сказал поэт, «мысль изреченная есть ложь». Но, это близко к реальности. И, в конце концов, всё закончилось хорошо, вы с Артемом живы. А вмешательство инопланетных сил… Подтверждает тот луч, что стоял над этим домом, когда мы подъехали. Да, они, несомненно, существуют.

— Луч?

— Да. И вы теперь — одни из нас. Тех, кто прошел трансформацию — или же, пройдет её в ближайшем времени… Мы все, кто собрались, здесь и сейчас — мутанты. Следующая раса. Люди, способные прожить долго, чтобы сохранить ноосферу планеты.

— Нас облучили? Обработали?

— Можно и так сказать… Над домом, когда мы подъехали, завис грандиозный прибор или аппарат, похожий на прекрасный цветок. Он весь искрился. А на этот дом был направлен зеленый луч…

— Но мы… Ничего не почувствовали, — сказал Артем.

— Я тоже, друзья мои, — ответил на это Неназываемый. — Не почувствовал ничего, когда это случилось со мной. Я даже не знаю, когда это произошло. Хотя, некоторые из наших уже видали нечто такое, как мы сегодня. Но я, признаюсь, не верил.

— И мы с Сенсеем. Мы тоже не знаем, когда именно нас облучили… И, тем более, почему именно на нас пал их выбор. Простая случайность, быть может…

— Что ж… Если нам помогают — значит, мы все-таки кому-то нужны… В этой бесконечной Вселенной, — сказал Артем. — И потому, есть, всё же, надежда, что, хотя бы с помощью иных рас, но мы выберемся из тупика.

Неназываемый вновь и вновь вставал, бродил по кабинету. Ему не спалось. В Петербург он вернулся поздней ночью. Направился сюда, зная, что здесь Фанни. А ему… Так много ещё нужно ей рассказать.

Он здесь долго не был, очень долго. И сколь же многое напомнили ему эти стены! Так называемый, дом Набокова… Когда-то, еще задолго до Набоковых, он имел на этот дом официальные права…

Дом его высокой печали; смутных воспоминаний о прожитом, родном и далеком… Несомненно, тот мир был всё же более близок его сердцу, чем теперешний. Хотя, мир его всегда был расколот надвое: на жизнь до 1793 года — и жизнь после…

Он купил этот дом в Петербурге уже после дворца Юсуповой. Слава польского графа Монте-Кристо, обладателя несметных сокровищ, следовала здесь, в России, за ним по пятам.

Именно в Петербурге случайные, таинственные встречи заставили его вновь поверить, что он, всё же, жив. Хотя и, какой-то мистической, тайной и эфемерной, была эта жизнь.

Таким для него всегда был Петербург. Тайный, эфемерный и мистический город.

Здесь он снова втянулся в светскую жизнь; был на балах и приемах и даже стрелялся на дуэли… Странные здесь о нем ходили слухи и мифы. Но и они были довольно справедливы и правдивы — по сравнению с тем его образом, что сотворили так называемые «историки нового поколения». Постреволюционного поколения, хотя уже и Крестовский… был так на них похож. К счастью, ему было абсолютно всё равно, как его описывали «потомки». Чудеснее всего в случайно попавшейся на глаза статье о нем была фраза: «Осенью 1793 года, в самый разгар якобинского террора, граф съездил в Париж. Как во время всякой революции, там утратило ценность все, что нельзя было съесть или спрятать в карман. За бесценок купил здесь картины знаменитых художников, мебель из Версаля и Тюильри, античные скульптуры, фарфор…»

Да уж… Помнил он до сих пор тот 1793. В январе казнили Людовика. В октябре — Марию. Марата, кажется, в июле, убила Шарлотта Корде, заколов его в ванной. На улицах распевали «Са ира» и Марсельезу, откровенно предавались разврату, разбою, совершали убийства. Не переставая, работала гильотина. Казалось, мир померк и упал в пропасть в тот самый год…

Значит, он поехал туда погулять по Парижу? И, чтобы вывезти старый хлам для распродажи с аукциона? Да, занятная, должно быть, была прогулка аристократа…