Константин Ганин - Приди за мной

– Прошу меня простить. Очень много того, к чему я ещё не привык, – сказал он, обращаясь к Александре. – Так на чём мы остановились?

Лера встала и отошла на открытое место с очевидным желанием продолжить. Ксандра жестом остановила её.

– Использование Аппарата как страховки было оговорено ещё в первые дни Изменений, – спокойно сказала она. – Люди для выгрузки определялись по методикам, которые дал нам именно Аппарат. Поэтому я хочу спросить: «Что произошло?». Это случайность, или насильники умышленно попали на улицы?

– Умысла не было, – спокойно ответил Олег. – Первая выгрузка была рассчитана на формирование кремлёвских структур. То есть, в первую очередь, силовых структур. Это пожелание Кремля и, безусловно, правильный ход, – Олег движением головы указал на Валерию, и та согласно кивнула. – Я сам смотрел критерии отбора, по которым предполагалась выгрузка. Настойчивость и склонность к риску были среди прочего. Предугадать, каким образом проявятся эти черты при подобном шоке, практически невозможно.

– Невозможно? – удивилась Ксандра.

– Если Вы не располагаете в штате чародеем, способным заглянуть в душу, – ответил Олег.

– А вы такими располагаете?

– Если бы. Одни недоучки. Корпоративное образование осталось далеко в прошлом.

– Какая досада, – улыбнулась Княгиня. Она посмотрела на Кабира, который после всех перемещений со стульями остался в стороне. Ксандра снова улыбнулась и покачала головой. – Если никто не против, я предложила бы перейти в более удобный кабинет.

Она встала, но качнулась и тут же снова села. Княгиня откинулась на спинку стула, закрыла глаза и несколько раз порывисто вздохнула.

– Саша, – воскликнул Олег.

Он поднялся и подошёл к жене вплотную. Ксандра открыла глаза, отстранила его и поднялась.

– Всё хорошо, – сказала она.

– Нам надо отложить этот разговор, – сказал Олег, став вдруг очень серьёзным.

– Я против что-либо откладывать, – сказала Княгиня и жестом пригласила всех проследовать в соседнюю комнату.

Несмотря на протесты Олега, в тот вечер беседа в Кремле затянулась. Было принято много решений и сглажено множество углов. Расширились полномочия Валерии. Кабир получил право на отбор машин и их реконструкцию под своих людей, получил доступ к работе в составе аппарата старой власти. Формирование идеологической схемы было решено, как и раньше, оставить за Аппаратом. Как Ксандра ни билась за это право, но Олегу удалось её убедить, что эта задача ей ещё не по силам.

Несмотря на взвешенность принятых решений, отношения между Ксандрой и Олегом после этой встречи стали ещё более напряжёнными. С этого дня Княгиня стала общаться с ним только через своих помощников или через Алман.

Прошло больше восьми месяцев с того дня, как Город оказался под Сашиной опекой. Кабир наблюдал за происходящими изменениями с некоторой отстранённостью. Он видел, что новой власти не хватает дисциплины, жесткой и неукоснительной. Чувствуя, что вскрытый Город накапливает агрессию, он формировал то, что всегда и везде называлось «силовая структура». Он не знал истории, не знал законов управления и фундаментальных мотивов, движущих массой, которую он называл «человеческим стадом». Кабир понятия не имел об идеологии и религии. Он знал одно – стадо без вожака рано или поздно сорвётся. Толпа рванёт в направлении, даже ей непонятном. И тогда будет поздно что-то делать. Он уже видел, к чему это приводит. Не здесь, не в Городе. Тогда, когда это произошло, только страх удержал от развала их сообщество. Именно он – Кабир, стал источником ужаса. Он спас всех, ограничившись уничтожением единиц.

К методикам управления Княгини он относился с презрением. «Кто она? – думал он. – Жена Учителя, получившая в подарок целый мир, как игрушку». Её поведение и мягкость его не удивляли, а вот отстранённость Олега раздражала.

По представлениям Кабира только два человека могли удержать этот Город в состоянии порядка. Первым был Олег, вторым был он. Валерию Кабир в расчёт не брал. Её театральная грозность, её «жёсткие» меры были подобны шлепкам ребёнка по заду взрослого мужика. Город прорастал побегами неповиновения прямо на глазах.

В ночных полётах были видны багровые узлы зарождающейся ревности, сиреневые узлы зависти. Люди начинали собираться в группы, разогревали себя прикосновениями и танцами. Они учились тому, что кроме слов и картинок в этом мире есть что-то ещё. То, чего понять невозможно, то, что рождается в близости, в расширенных зрачках, в запахе тела, в резком движении. Разучившиеся контролировать и распознавать невербальные сигналы тела, люди путались и реагировали неадекватно. Они раздражались, но каждый по отдельности. Люди пока ещё не резонировали, не умели выделять в себе главный раздражитель. «Придёт время. Человек – очень легко обучаемая тварь», – думал Кабир. Он не мог высказать это в терминах, но ощущал и видел именно так. Нарывы на теле Города злили его. Он не имел права давать этому слишком много свободы. Пришло время обучать бойцов. Сегодняшний ночной рейд был профилактически-учебным.