Константин Ганин - Приди за мной

– Усиленный знаниями, ты займёшь место ещё лучше, и жизнь наладится, – с улыбкой продолжил Профессор. – Иллюзия деревенского жлоба.

– Это почему же?

– Во-первых, потому что ты хамишь тем, у кого просишь, – ответил Олег. – Во-вторых, вот в этом водопаде больше последовательности, чем в любом твоём действии. С тобой даже разговаривать утомительно. А в-третьих, знания без тупой уверенности в том, что ты умнее других, мало что решают. Поверь мне, они чаще мешают. Плодят сомнения.

– То есть, – сказал Кабир, – ты мне не поможешь?

– Почему бы и нет? – улыбнулся его собеседник. – Это будет забавно. Так что же тебе известно про устройство Города?

– Я же говорю – немного. Знаю, что для каждого Горожанина ты создал электронного двойника. Из характера, привычек, поступков.

– И зачем я это сделал? – спросил Олег, и на его лице проступило весёлое любопытство.

– Это же так удобно, прогнозировать поведение людей, поведение толпы. Или скажешь, что причина изгнания таких, как я, не в этом? – спросил Кабир и зацепился взглядом за лицо собеседника.

– Ну, конечно же, в этом, – ответил маэстро.

Кабир вглядывался в его лицо, но не мог разобрать, издевается тот или говорит правду.

– Олег, я не такой уж и дурак. Ты можешь со мной говорить нормально?

– Вот скажи мне, Кабир, – сказал Профессор, словно и не слышал его последних слов, – как вам удаётся всё так раздувать? Ты и половина толпы там, – он сделал движение рукой куда-то в сторону, – вы что, каким-то особенным образом думаете? Или каждая одинокая мысль, попавшая в вашу голову, в пустоте обретает особый статус? – Олег помолчал некоторое время в ожидании ответа. – Никогда не думал, что старой аналитической системе можно придать столько значимости.

– Вот не надо принижать, – губы Кабира сложились в презрительной улыбке. – Но ты не переживай, я никому про это не скажу. Я же говорю, я даже работать на тебя буду. Если позволишь.

Олег не отвечал. Падающая со скалы вода перекатывалась где-то внизу сизыми бурунами и уносилась по каменистым порогам. Мужчины смотрели друг на друга, их одежда синхронно двигалась под порывами мокрого ветра.

– Кабир, Город умирает, – сказал Профессор серьёзно. Он отвернулся к водопаду. – Я думал, что ты понял это. Не ждал я тебя.

– Я такой. Прихожу, когда не ждут.

– Ты сам себя переплюнул.

– Вот только я не пойму, – воскликнул гигант, – почему ты врёшь всё время? «Город умирает». Город передумал умирать. В нём стало интересно жить. И вообще, хоть раз скажи правду – он собирался умирать?

– Как же вам нравится бегать по одному и тому же кругу, —равнодушно отозвался дирижёр, – Неужели ты так и не научился видеть? Да, ты не дурак. Ты распух от поглощений, но понимать очевидное до сих пор не можешь. Даже навскидку, я и сейчас вижу в тебе другую судьбу.

– Ты видишь? – засмеялся Кабир, – Прекрати врать! Я знаю, что ты не провидец. Может, ты и умеешь играть с прошлым, но игры с предстоящим невозможны. Это даже я понял.

– Я и не пытаюсь предсказать будущее. Я вижу, кем ты стал.

– И что же ты видишь?

– Ты стал сильным. Стал таким не в Городе, а там, где жил. Таким можно стать только среди людей, которых ты любишь, которые любят тебя. Ты же ведь способен любить? Так, Кабир? – спросил Профессор и бросил взгляд на своего собеседника.

– Я-то способен. А вот тебе, наверное, тяжеловато, – огрызнулся тот. – Как оно, Олег? Говорят, что твоя жена молодая и красивая? В твоём-то возрасте получается хоть что-нибудь чувствовать?

– Если доживёшь – узнаешь, – произнёс Профессор. Показалось, что его и без того холодное лицо превратилось в кусок гранита. – Ладно, пускай так, – сказал он и замолчал. Потом продолжил. – Ты стал занятным. То, что я в тебе вижу, ты бы не смог взрастить в Городе.

– Тот этап пройден. Там тесно. Я могу сделать больше, а большее может дать только Город.

– Ты не понимаешь, о чём сейчас говоришь.

– А мне кажется, что ты не хочешь видеть того, как я вырос, – прокричал Кабир в лицо маэстро.

Его рука метнулась вперёд неожиданно быстро и ловко. Он схватил собеседника за отворот плаща и рванул ткань на себя. Ни человек, ни кусок материи в руке Кабира даже не шелохнулись. Наглец словно ухватился за фрагмент одеяния чугунной статуи. Он на секунду замер, а потом отдёрнул руку и сделал полшага назад.

– Прости, – сказал он тихо. – Прости и поговори со мной. Олег, я правда не в себе, – снова повысил он голос. – Я не для того шёл в этот Город, чтобы упереться в твоё телячье беспокойство о какой-то бабе. Здесь столько возможностей, а ты…, – он не договорил. – Что это за идиотский спектакль? Я не поверю, что ты просто так доверил своё детище неразумной девке.