– Послушайте, голубчик, – сказал он мягко, но убедительно. – Нельзя до бесконечности оттягивать неизбежное. Нужно, наконец, взять себя в руки и пойти к дантисту. Больно не будет. Вам сделают укол, и вы крепко уснете на пару часов, а, когда проснетесь, вам починят ваши зубы, и вы будете выглядеть… ну просто обалденно.
Константин засопел, уткнувшись ему в рубашку.
– А больно правда не будет?
– Нет.
– А мне что-нибудь дадут?
– Полагаю, пару наклеек с динозаврами.
– Пару?
– Ну, хорошо, за ваш беспримерный подвиг я попрошу, чтобы вам выдали их целую пачку.
– А вы со мной пойдете?
– Ох. Ладно. Так уж и быть. Схожу.
– А вы? – спросил Константин, косясь на Шарлотту.
– Если хотите, конечно, я тоже пойду, – сказала она, искренне взволнованная мыслью, что она, простая девушка, цветочница, занимает хоть какое-то место в жизни их будущего монарха.
Убедившись, что он не останется в жутком одиночестве перед дверью зубоврачебного кабинета, Константин успокоился, пригрелся и вскоре уснул. И тотчас же ему стали сниться торжественные и многоцветные монархические сны. Снились ему парады, и увитые пионами мраморные арки, и казни, и темницы, где непокорных пытают каленым железом. Он улыбался, тихо и нежно дыша, и сладко шептал.
– Обезглавить… четвертовать и колесовать… делегировать полномочия… собрать комиссию… а потом распустить… запретить. Все запретить.
– Может, разрешим хоть что-нибудь? – шепотом спросил лорд Ланкастер.
– Никогда, – отрезал наследник, не просыпаясь.
Лорд Ланкастер хмыкнул, легонько чмокнул наследника в светлую макушку, подхватил на руки и понес в спальню. Шарлотта тем временем все же попробовала пирог со шпинатом. Вкуснотища! Кроме того, к ее удивлению, шпинат был очень свежим, только что с грядки.
– Какой изумительный шпинат, – сказала она лорду Ланкастеру, когда тот вернулся. – Его тоже вырастили здесь, в бункерах?
– Гидропоника, – сказал их милость, закатив глаза.
По абсурдным, неподдающимся пониманию причинам, будучи умнейшим, образованнейшим человеком, их милость считал гидропонику таким же шарлатанством, как машина времени или вечный двигатель. Являясь дипломированным флористом, Шарлотта потратила много времени, пытаясь убедить его в обратном. Кажется, напрасно. По крайней мере, ей было известно, что сэйнтисты добились поистине выдающихся успехов в обустройстве подземных гидропонных хозяйств. Отчасти они использовали технологии Триумвирата, отчасти – свои собственные. Шарлотта была уверена, что их массовое внедрение могло бы почти полностью решить проблемы с продовольствием в самых бедных и отдаленных мирах.
– Но вы ведь понимаете, что гидропо…
– Умоляю. Только не начинайте.
– Но гидропо…
Их милость поведал Шарлотте, что в свое время, этими своими руками вырастил целую уйму овощей, зелени и цветов, великолепно обойдясь при этом без всякой гидропоники, заметьте.
– Вы это всерьез?
– Пойдемте тоже ляжем. Уже поздно, – ответил он.
– Вы что, мне сейчас подмигнули?
– Я? Вам? Подмигнул? За кого вы меня принимаете? Как вам не стыдно. Не выдумывайте, уважаемая миссис Лэнгдон. Хватит. Идемте.
Потом они лежали в обнимку в постели, купаясь в мягких полутенях, отбрасываемых бункерными лампами. Шарлотта испытывала настоящее блаженство от близости его сильного, крепкого, жаркого тела. Она безумно его любила. Как она могла его не любить? Он был целью, смыслом, самой причиной ее существования. Когда он был рядом, все казалось ярким и живым, и она сама ощущала себя живой. Когда же его не было, все ее чувства, эмоции, мысли словно переходили в режим энергосбережения.
– Лорд Ланкастер, я могу вас попросить…
– Вы опять про эту свою гидропонику? – спросил он, впрочем, беззлобно.
– Да, но мне бы так хотелось посмотреть на их гидропонные фермы. Может быть, даже поработать там немного.
– Ну, знаете, они крайне неохотно пускают туда кого-то со стороны. Видимо, охраняют свои ноу-хау. Опасаются промышленного шпионажа.
Шарлотта заверила его, что не собирается шпионить и воровать сэйнтистские секреты, после чего их милость пообещал ей побеседовать с пророком. Потом поцеловал ее, все еще находясь в легкой истоме после их недавней страсти. Которой они старались предаваться негромко, чтобы не разбудить ребенка. Подумав о своем породистом питомце, их милость не удержался от вздоха. Хотя он старался не показывать виду, но сильно переживал, что на текущий момент не в состоянии обеспечить малышу мало-мальски нормальную жизнь и хотя бы подобие настоящей семьи.
Читать дальше