Нет ничего более относительного, чем добро.
Моя история начинается в совершенно другом месте и времени. Но сейчас это не главное. Главное, чтобы у истории был слушатель, – так она сразу меняет свои краски и расцветает новыми оттенками. Будто иней на стекле, она рисует собственный узор, и у каждого из нас он неповторимый. Кто-то видит незатейливые разводы грубой кисти художника, а кто-то, быть может, целый мозаичный витраж и в нём отражение каждого слога и предложения.
Но всё зависит от того, на чьей вы стороне. А если не принимать ничью сторону? И не вешать, точно патологоанатом на покойников, которых он при жизни-то и не знал, такие простенькие ярлыки, как «герой» или «злодей».
У меня к вам такой вопрос: как поступили бы вы? Когда дойдёте до конца, вернитесь и прочитайте эти строки ещё раз. Может, мы не такие уж и разные, когда обстоятельства впиваются пиками нам в спину, заставляя нависать над обрывом собственного Я. Все немного боятся узнать себя получше – прыгнуть в тот чёртов омут с головой. Боятся не вынырнуть прежними. Или же не вынырнуть вовсе.
Моё имя не имеет сейчас никакого значения, так что я начну с описания Старого города, угасающего под натиском технологий, созданных в Новом мире. Мире, с трудом выбравшемся из-под руин Последней войны, опустошившей планету. Жители ещё зовут его «Нижним», несмотря на его расположение над Новым, или Верхним, городом.
Здесь – на улицах Нижнего, или Старого, города – свет неона исходит от химических реакций за стеклом, а не проецируется интегрированным интеллектом в зрительной зоне коры головного мозга. Здесь каждый звук живой: от него можно скрыться лишь при помощи вышедших из употребления в Верхнем городе микронаушников. Только от запаха смешанной кухни уже не спастись даже при наличии респиратора. Может, в этом вопросе я и утрирую, но аромат тысячи и одной специи способен распугать и колонию крыс.
Нижний, или Старый, город выбрали жители, не связавшие себя с интегрированным интеллектом – системой, объединяющей сознания её носителей. Работа ИИ построена на расширении возможностей, связи разума пользователя с другими и выходом в мир ИИ. Нет никакого заранее прорисованного интерфейса: он уникален у каждого. Все знания, весь опыт, накопленный человечеством, хранятся не на жёстких дисках, а в голове отдельно взятого жителя. Можно почерпнуть интересующую тебя информацию из сознания другого (понятно, с его согласия): журналиста, молекулярного биолога, исследователя или спортивного комментатора. Знания не пропадают бесследно, они хранятся в памяти людей, приумножаются и передаются следующим поколениям. По крайней мере, так объяснили мне.
Стоит отметить, что для подключения к интегрированному интеллекту не нужны никакие операции или встроенные чипы. Вместо хирургического вмешательства в тела людей конструкторы вмонтировали мощные передатчики в организмы самих городов. Именно передатчики работают усилителями мозговых волн жителей. Помимо прочего, эти конструкции распространяют вокруг себя энергию джуничи, названную так в честь её первооткрывателя. Джуничи заменила собой электричество, зависимое от проводов. Но в Нижнем городе на каждом шагу встречаются напоминания о его некогда примитивном прошлом. Верхний же полностью лишён архаичных переплетений кабелей как над головой, так и глубоко под землёй.
В Нижнем городе всё ещё правит красота прошедшего столетия: яркая и вульгарная из-за диодных и неоновых вывесок по ночам и едва ли не скромная днём. Ходит даже поговорка: «Сколько зданий в Старом городе, столько и проблем может свалиться на твою голову».
А вот младший брат – Новый, или Верхний, город – его полная противоположность. В отличие от старшего, он будто вытесан из огромного монолита отшлифованного обсидиана. Но, несмотря на чёрный глянец зданий и гладкие правильные формы, он ничем не уступает по красочности Нижнему городу – ни днём, ни ночью. Он точно сошёл со сказочной открытки, нарисованной душевнобольным иллюстратором. Иллюстратором, который терял свет изо дня в день и его остатки переносил на чернильные улицы гигаполиса.
И вот небо достаточно опечалилось, готовое пролить свои слёзы. Меня всегда завораживало, как смешиваются цвета в отражении сточной воды: будто ручейки-хамелеоны, шустро прячущиеся в дождевую канализацию. Музыка разливается повсюду бурлящими потоками и уносит прислушивавшихся к ней в то или иное заведение с чёрной пастью и неоновым оскалом.
Читать дальше
