Игорь Сотников - Гиперпанк Безза… Книга третья

Что ставит под полный пересмотр всех ближайших планов на будущее Ангелины Степановны, решившей непременно найти эту бабу года и по-женски, с глазу на глаз, поговорить с этой бабой по душам. И только после этого разговора можно будет строить Ангелине Степановне планы на будущее. А вот этой бабе года, как там её? А! Пулитцер. Даже Ангелина Степановна пока что не знает, какие стоит или не стоит вообще строить планы на будущее, когда в её или его жизни так много запущено и столько неопределённости.

– Есть вопросы? – обращается с вопросом к новичку Аидыч. И хотя у новичка априори есть вопросы, раз для него здесь всё в новинку, он пока что не готов их задавать, не зная с чего начинать. А показывать перед всеми свою полную неготовность он точно не станет, и его ответ Аидычу предполагаем. – Нет.

Аидыч переводит свой взгляд на стоящих рядом с новичком людей, здесь не просматривает какую-нибудь с их стороны недомысленность и возвращается снова к карте. Которая так прямо и притягивает к себе любой взгляд, стоит только на неё посмотреть. А всё потому, что тот же Аидыч тактико-стратегически мыслит, глядя на неё и на то, что она схематично в себе несёт и изображает. И он на месте тех же обрисовывающих и закрепляющих собой эту объективность линий в масштабе много метров к одному сантиметров, а может быть даже и дюймов, если Аидычу и его команде будет противостоять противник с изощрённым и не как у них мировоззрением и взглядами на обыкновенные вещи, – этот до чего гадкий и не весть какой неприятель нам точно не партнёр, под кого он вечно рядится, и он не как нормальный человек жизнь и мир вокруг себя аршином мерит, а ему подавай только ему понимаемые шкалы измерений, где он так и пытается всех под одну гребёнку ровнять и стричь, – видит не просто какой-нибудь объект фиксированного значения типа здания искусств, а он смотрит на всё это жизненного обустройство представленной для его рассмотрение округи куда как шире.

Зона ответственности и активности доктора философии и прогрессивного права, Сен-Бернара Леви.

И он сперва обозначает для себя функциональную направленность того объекта, с которым его команде придётся работать.

– Значит, это представительство искусств, культуры и науки. Хм. – Глядя на схему представленного на карте здания, Аидыч сразу принимался к анализу значений и представлений того, что в себе может нести и определять это здание. – И как это у них удалось всё это соединить под одной крышей? – критически на всё это посмотрев, Аидыч через этот вопрос сразу сумел наткнуться на специфику особенностей этого объекта чьей-то интеллектуальной собственности.

– Такие вещи по плечу провернуть только людям с гениальным умственным потенциалом. Основанием которого является их кейс либерализма. – Всё с точностью для себя прояснил Аидыч. И теперь, когда скелет проблемы обозначен, выработать методы работы с проблемой дело техники.

– Работаем под прикрытием докторов философии обязательно иноземной кибернетики права, прогресса и сознания, к кому такую страсть и идолопоклонство в себе наблюдают все эти деятели искусств на рациональных началах, которые хошь того или не хошь, определяют бюджеты выделенных грантов на это ваше искусство, которое живёт в парадигме тех правил и законов, по которым определяется эти области сознания человеческого я и что есть хорошо и плохо. Что щедро оплачивается, то хорошо однозначно, а что ведёт к отрицательному сальдо, то неприемлемо и нехорошо. – Вот и первые выкладки пошли со стороны Аидыча, насчёт того, как действовать в этом открытом информационном поле.

И хотя сложившаяся на фронтах ситуация более-менее обрисована и инструментарий по взлому рубежей противника намечен и обозначен, всё же практика – это нечто другое нежели теория. И тому же Аидычу нужно как следует постараться, чтобы быть признанным противной стороной тем же доктором философии и либерального права, на кого он не только внешне нисколько не похож, – Аидыч скорее наоборот, полная противоположность этим людям широкого ума и взглядов, он не как они сухостои в очках и при хлипких бородках, а он физически здоров и жив в своём взгляде вокруг и главное на людей, на кого он с оптимизмом смотрит в отличие от унылых и скушных взглядов этих философов, – а он и внутренне не имеет не единой зацепки с такой интеллектуальной основательностью такого рода людей.

И по этой в том числе причине, – то, что Аидыч испытывает крайнюю ярость и жестокость нетерпения в сторону этих теоретиков бессмысленности и демагогов своей низости, как он их называл, оставится на потом, – Аидычу приходится брать кого-нибудь в напарники для компенсации такой его цинично-философской позиции на вот такие реалии мира. И в напарники Аидыча, а если точнее, в групповую связку с ним, – быть на равных с Аидычем никому не по силам, – почти что всегда берётся самим Аидычем Вишенка. Кто единственная из их отдела может как-то повлиять на Аидыча, человека бесцеремонного на чужое мнение и его переубедить в своём мнении невозможно, а это бывает так, что надо. И вот для компенсации всего этого и берётся в напарники к Аидычу Вишенка, перво-наперво берущаяся на формирование внешнего образа Аидыча, как человека либеральных взглядов и доктора философии.