Игорь Сотников - Гиперпанк Безза… Книга третья

И на этих словах для людей из отделения Аидыча, собравшихся здесь, становится, наконец-то, ясным, что это за тип уместился на отдельном диванчике, стоящим на другой стороне кабинета Аидыча. И хотя у многих уже были некоторые догадки по поводу его здесь нахождения, – этот тип явно не просто так здесь находится, – всё же сейчас многое прояснилось насчёт присутствия здесь постороннего лица. И остаётся только выяснить, что всё-таки в пункт «Б» доставляем, этого типа или же то, что он несёт в своём кейсе, закрепленного с помощью блокиратора действительности к запястью его руки.

И здесь мысли на этого типа разделились у людей из отделения Аидыча.

– Если бы этот тип не был важен, то нам бы поручили доставить один лишь кейс. – Вполне резонно рассудил человек из этой группы по имени Крименций, отличающийся от всех остальных своим живительным нервом, который ему не даёт быть ко всему спокойным, что и приводит к тому, что он всегда находится на переднем фланге событий. Что несколько не сочетается с его крепкой и выразительной на большую физическую массу природой. Хотя благодушия в нём не меньше, чем предвзятости к миру.

А вот у одного женского и милого лица этой группы, с подобающем для неё и для установившихся в этом отделении уровня дружеских отношений с именем Вишенка, на счёт этого скромно и непритязательно на какое-то выделение себя во внешние контуры выглядящего человека имеются другого рода воззрения. – Он всё же не лишнее лицо. Он либо знает кодовые ключи для той информации, которая несётся в этом кейсе, либо является определителем этой информации. – С вот такой разумностью смотрела Вишенка на этого человека с кейсом.

Правда, был и третий взгляд на этого человека. И этот взгляд на него разделял с самим собой отстранённо от всех даже за этим столом стоящий человек, по всё той же дружеской внутренней инициативе этого обособленного сообщества людей по своему специальному интересу и необходимости зовущимся Молчуном. – Ну, посмотрим, что ты из себя стоишь и чем ценен. – Вот так критично посмотрел на человека с кейсом Молчун.

– Он должен быть доставлен в любом виде? – задаётся вопросом к Аидычу ещё одна, пока что неупомянутая личность этого отделения, Пруф, судя по его лёгкости общения и выговора, то он представлял собой ту часть коллектива, которая отвечает за его психологическую устойчивость. Простыми словами сказать, он не даёт отделению унывать и впадать в пессимизм, всегда находя что-нибудь воодушевляющее, когда уже, казалось бы, хуже быть не может.

А Аидыч сразу и не понял, что хотел сказать Пруф, его спрашивая.

– Да, так именно. – Говорит Аидыч, не сводя своего серьёзного взгляда с Пруфа. А тот, гад, лыбится чему-то, и Аидыч теперь понимает, что хотел сказать Пруф. И он делает знаковое уточнение. – Живым и целым. Ты меня понял, Пруф.

Ну а Пруф, конечно, не полностью понял и у него есть ещё вопросы возможно провокационного характера. – Так чем так ценен наш груз ответственности? – спрашивает Пруф. – Что он несёт такого, чего никто другой не может донести?

Аидыч вновь берёт за края светильника лампы, направляет его свет на Пруфа, чью непонятливость сейчас хочется изучить Аидычу. После чего Аидыч, высветив в Пруфе все его глупости и недостатки, которые он пытался зажмуривать в себе под ярким светом лампы, переводит свет лампы в сторону человека с кейсом, задерживает на этом моменте общее внимание, и вернув лампу на место, обращается к Пруфу.

– Скажем так, он несёт с собой частичку истины. – Говорит Аидыч, на этом делает важную для всех и своего запоминания сказанного паузу, после чего делает знаковое, в чём-то эпическое добавление. – А донести до людей правду, всегда было первоочередной задачей для нас. – Здесь опять Аидычем делается прочувственная пауза, чтобы все усвоили в раз и навсегда то, о чём никогда забывать не нужно, а затем он делает своё уточнение для Пруфа. – А если тебе, Пруф, нужна какая-то конкретика, то доставлять ты будешь единицу истины, реал. Это название наиболее точно отражает понятийность истины.

– Ну тогда ладно. – Даёт ответ Пруф, как и все вокруг несколько удивлённый такой философской диалектикой представления себя Аидычем, человека грубого и прямого отношения с действительностью, а тут такие мягкости с его стороны.

– Теперь по обстановке. – Говорит Аидыч, переводя всё внимание людей из его отделения на карту перед ними. К которой они вслед за Аидычем немного наклоняются и начинают сперва следить за направлением взгляда Аидыча, принявшегося окидывать своим вниманием лежащую на поверхности этой карты рельефность. А там, как и на всякой карте, было на что посмотреть и для себя зафиксировать, даже с отсутствием в себе особого воображения, которое всегда даёт большие пространства для манёвра своей мысли, тем более тогда, когда всё так компактно масштабировано. Где в каждом сантиметре этой области реальности на карте, сконцентрировано показана не только рельефность этого участка мировой системы взаимоотношений и физики тела местного ореола природы, а тут столько всего есть, что нужно каждый свой шаг с миллиметр просчитывать, чтобы не внести непоправимые поправки в масштабированный мир этой реальности на карте.