Андрей Черный - Я_имитация

Заглядываясь на величие трущобной архитектуры, все эти сушащееся ряды полотенец, футболок и трусов, я и не заметил, как доковылял до заветной локации. Малиновая неоновая вывеска гласила: «NOTHING' TO SEE HERE…» и незнакомый челик в разукрашенном флуоресцентной витиеватой каллиграфией серебристом худаке, вейпящий неоновый вейп, рядом. Как определить киберпанк? Если есть неон – значит, киберпанк.

Бар, стилизованный под советский школьный кабинет биологии, резал по живому вчерашнего школьника. Для местных донатососов – это «стиль» и «ретровейв», для меня – вьетнамские флэшбеки о пассивно-агрессивной биологичке с лютейшими загонами, которую ненавидел весь класс. Мы даже петицию на Change.org составили, чтобы ее уволили (спойлер: не уволили). Чередующиеся желтые и белые изогнутые флуоресцентные лампы на потолке, полностью функциональная школьная доска, на которой можно рисовать гипсовым мелом, портреты известных биологов на одной из стен, криповый анатомический манекен, энтомологическая коллекция бабочек, порыжевшие книги, папки, бумаги, готовые рассыпаться от малейшего прикосновения. И, конечно же, главная «фишка» заведения – невероятно неудобные деревянные школьные парты и стулья, все по канону. Народу в это время здесь немало: дэд инсайдеры в оверсайз футболках, витуберы, кийро-энджоеры, парочка вояк из ЧВК «Асоб», Ивангай… о, нечастый гость.

– Смотрю, кто-то хорошо отметил новый год, – сострил темнокожий бармен неопределенного гендера, которого мы между собой именовали Дристоратором. Как эта кличка к нему приклеилась – долгая и неприятно пахнущая история.

– Я настолько плохо выгляжу?

– Будто десять часов стримил разрезание воды…

– Можно позвонить с твоего?

– У тебя руки грязные, – Дристоратор указал на опустевший пузырек санитайзера.

Личная трагедия с позиции наблюдателя более значима, чем общественная. Бедолага, попавший в ловушку Пилы, вряд ли вспоминает об инфляции и глобальном потеплении. Прямо сейчас меня тошнит, сушит, болят пальцы, свистит в ушах и рябит в глазах. Последнее, о чем я могу думать в такой момент – гегемония Траста. Любая власть стремится к концентрации и абсолютизации, так было во все времена, это не мешало «маленьким» людям проживать счастливые, наполненные смыслом, жизни. У меня есть сбережения, подписчики, бренды шлют мне топовые видеокарты просто за красивое лицо. Зачем вся эта суета? Когда ты в ловушке Джона Крамера, тебе плевать, что в сотрудники ООН за минеты предоставляют гуманитарную помощь в голодающих африканских странах, а дельфины из-за загрязнения океанов травятся микропластиком. Люди, кстати, тоже травятся микропластиком. Личная традения всегда перевешивает общественную. Да, это действительно так, пока не осознаешь, что, выбравшись из хитровыебанного пыточного механизма Пилы, ты окажешься не на свободе, а в другой ловушке, только побольше.

– Ты оппортунист обыкновенный. Готов лутбоксы школьникам рекламировать, лишь бы задница была в тепле, – Ивангай громко наехал на сидящего напротив Шапика.

– А ты?

– Я трансгуманист.

– Ты трансгуманист? Скажи что-нибудь на трансгуманистском.

– I never asked for this.

– Эй, синевласка! – меня окликнула не кто иная, как известная в широких кругах исследовательница заброшек и склепов Александра Киевская. Образ Александы Киевской я бы емко охарактеризовал как классическая безградиентная гоп-готика. Практически все (нетсталкеры редко надевают что-нибудь серьезней трусов) актуальные субкультуры в 2027-ом носят градиенты: многоцветные, радиально-лестничные, ландшафтные, объемные. Сдержал очередной рвотный позыв.

– Это ты мне, бычара?

– Артемия Лебедева я здесь не вижу. Так что да, тебе, – Киевская скорчила гримасу, показывая мне двойной фак.

– Я оцифрую сознание! – Ивангай продолжил бузотерить и содрогать затхлый воздух.

– Сеттлеретика – трансгуманистическая байка, – возразил статист из толпы.

Конечно, я и сам не сильно верил в оцифровку. Не в техническую реализуемость, а в экономическую целесообразность. Да, больше не придется тревожиться о пенсионных фондах, показателях холестерина и триглицеридов, деградирующей памяти. С другой стороны, Элизиум тоже не светит – у жизни вне тела есть свои трудности из-за крипторов, хацкеров, износа железок и потенциальных стихийных бедствий. Избавление от ипотеки и биологического увядания вовсе не превратит тебя в бога. Любой аналоговый бабуин, таранящий старлинки Маска на суборбитальном драндулете, доставит немало попоболи. В книге «Эра цифрового Христа» неплохо тема раскрыта.