Виктор Крейг - Псевдо [litres]

Главное – отбиться, прорваться в соседний зал и найти там Еву. Живую…

Ко мне несется очередная Дикая, за ней еще одна и, кажется, больше никого. Так и есть. Я подпускаю первую чуть ближе, чем следует, плавно нажимаю на спуск – выстрел, и затвор вдруг отъезжает назад и застывает. С хлещущей из шеи кровью тварь падает возле моих ног, пытаясь достать рукой, а вторая с пугающей скоростью сокращает между нами дистанцию…

Я отскакиваю в сторону, одновременно выбрасывая пустой магазин и заряжая новый. Затвор возвращается в положение, патрон ждет в патроннике, но Дикая успевает сбить меня с ног раньше. Пистолет я сжимаю, что есть сил, поэтому не теряю его, когда приземляюсь спиной на пол – дыхание сбивается.

Сдавленный хрип… Мой сдавленный хрип. Кашель.

Дикая не церемонится: запрыгивает сверху, оттягивает одной рукой мою голову вбок, другой вцепляется в правое плечо и, разинув безгубую пасть, впивается зубами в трапецию. Левая рука придавлена ногой твари – полностью обездвижена, а вот правая свободна от пальцев до предплечья. Мне этого хватает.

Извернувшись, я приставляю дуло пистолета к бедру Дикой.

Выстрел – нажим ее челюстей заметно слабеет. Сталкиваю тварь с себя, но она тут же бросается на меня снова…

Выстрел – пуля в лоб. Тело Дикой обмякло на полу…

Пока я стараюсь отдышаться, Хёрд и Барди прекращают стрельбу. Образовывается тишина, на фоне которой звон в ушах звучит еще громче. Постепенно он пропадает…

Встать почти нет сил. Гильзы, гильзы, гильзы… Все усеяно сотнями гильз. Сколько же у них было с собой магазинов? Целый арсенал. Предусмотрительно…

Ладони немеют и гудят. Рельеф рукояти пистолета глубоко на них отпечатался.

– Вроде все, – Барди садится рядом и выдыхает. – Знали бы, то не брали бы тебя с собой. Хрен знает сколько тащил твою тушу.

– Ему не до этого сейчас, – Хёрд подходит к нам.

– А нам до этого? Таскаемся с ним тут, а он в обмороки падает! – Барди закипает.

– Я вас разве заставлял? – я поднимаюсь. – Высадили бы и летели на свой сказочный континент. Без твоих соплей бы справился…

Мне порядком надоело его вечное ворчание, и, можно подумать, что я напрашивался в их отряд.

– Характер решил показать? И что ты сделаешь, полукровка?! – Барди одним рывком подскакивает и скалой возвышается передо мной. Затеять с ним драку – самоубийство, но что-то внутри запускает цепную реакцию.

Руки закололо от кончиков пальцев до локтей, это чувство поднимается все выше. Возвращается легкий звон в ушах, ноги наливаются свинцом – я будто врос в пол.

– Крис! Успокойся! Крис! Мы не выдержим этого выброса.

Вспомни о Еве!

Хель врывается в голову… Ее голос успокаивает. Ее слова отрезвляют.

Краем глаза я замечаю, что убитые Дикие вокруг немного начинают шевелиться… Дергаться…

Хёрд и Барди с опаской оглядываются и отходят на пару шагов назад.

Ева… Держать себя в руках… Ради нее.

Дикие больше не двигаются. Ноги обретают легкость, никакого звона, руки прекращает колоть…

– Так ты из этих… – Хёрд удивленно на меня смотрит.

– Из кого? – я подбираю пистолет, выпавший из рук и убираю в набедренную кобуру.

– Некроманты ты… Не позавидуешь… – отвечает Барди и вздыхает. – Ладно… Ты прости, мы целый год пахали на «Клауд», и теперь хотим вернуться, но понятия не имеем, что с ними. Живы они или… В общем, я переживаю за мой народ. Мир?

– Мир, – я жму протянутую мне лапищу. – Потом разберемся. В том зале должна быть Ева…

– Крис… Нам не хватит сил выбраться из Эрмитажа.

Хель говорит взволнованно.

– Ева – это наш последний пункт.

Потом тебе придется убить себя.

Я даже обоняние не могу убрать… Мы разрушаемся, Крис…

Я не отвечаю. Молча бегу к дверям Военной галереи. За мной спешат Существа…

Тел здесь немного… Дышится сносно. Но Хёрд и Барди громко прокашливаются от запаха гниения. Они не боятся шуметь: на стрельбу и так, скорее всего, сбежалась большая часть Диких.

За нами следят более трех сотен пар глаз с портретов, что висят на алых стенах Военной галереи. Генералы – участники войны 1812 года внимательно смотрят за новыми гостями своих покоев…

Остановившись в центре, я отмечаю, что двери, которые ведут в другие залы, закрыты.

Где-то здесь тело Артема… Где Ева?

– Ева! – мой неуверенный голос нарушает тишину, эхом отскакивая от стен и поднимаясь к сводчатому потолку. – Ева! Это Крис!