Виктор Крейг - Псевдо [litres]

Но вдруг затылок разгорается жгучей болью, в миг помутнившей зрение. Ноги подкашиваются, руки скользят по двери, но ни за что не могут зацепиться.

– Крис! Эй! А ну-ка не падать! – Хёрд стоит совсем рядом и хватает меня за плечи. Его голос звучит будто издалека, повторяясь эхом по несколько раз.

– Что со мной… – бормочу я, обращаясь к Голосу.

Хёрд понимает, кому адресован вопрос, и молчит.

– Слишком долго ютимся в одной голове… День-два и ты умрешь.

Заметная тревожность Голоса только добавляет беспокойства.

– Умру? Что это значит? А ты?

– И я тоже. Нам надо разъединиться, тогда мы выживем…

– Как… Как?!

– Ты должен убить себя.

– Издеваешься…? – я с трудом верю в услышанное.

Убить себя, чтобы выжить? Что за бред…

– Нет, Крис. Поверь, дальше будет только хуже.

Приступ может начаться в самый неподходящий момент.

Головная боль начинает отступать, и я уже самостоятельно держусь на ногах.

– Что ты предлагаешь?

– Пистолет у тебя на бедре…

– Херня это… – я отказываюсь от его предложения.

Шеей влево. Шеей вправо. Становится лучше.

Хёрд и Барди стоят в паре шагов от меня и молча наблюдают. Первый с любопытством, а второй с настороженностью. Ему явно не нравятся мои приступы и переговоры с Голосом.

– Я в норме. Идем…

– Хреновая это была затея, Хёрд. Хреновая, – Барди шмыгает носом и идет впереди.

– Я вас не заставлял. Сами вызвались, – отвечаю я ему, но слышу только презрительное фырканье. Настроение у него меняется по щелчку пальца. Впрочем, мне это несложно понять…

По «Темному коридору» мы идем быстро. Накатывают воспоминания…

Когда-то давно я подолгу мог стоять у каждой из шпалер, изучая их невероятные, вытканные вручную сюжетные композиции: «Язон, срезающий Золотое руно», «Пир Клеопатры», «Явление Мадонны» и множество других. Раньше они занимали меня, но сейчас я бреду мимо, не обращая внимания ни на одну из них.

Очередной небольшой зал. Синие стены, синие шторы. Все стекла, за которыми находятся экспонаты, разбиты. Пол покрыт осколками. Пройти бесшумно просто невозможно. Но нам повезло, и на хруст под ногами никто не сбегается.

Создается впечатление, что Диких больше мы не встретим.

– Будуар императрицы Марии Александровны, – бубнит Барди, прочитав табличку на входе в следующий зал. – Что за безвкусица…

Судя по выражению лица Хёрда, он разделяет эту точку зрения. Понять можно: стены и потолок отделаны ярко-красным шелком с орнаментами из позолоченного дерева, мебель обита тем же красным шелком, а огромное зеркало только удваивает слепящую пестрость небольшой комнаты. Как здесь раньше жили люди, представлялось с большим трудом.

Барди последний раз окидывает взглядом убранство и цокает языком… Но его огромная фигура расплывается… Предметы вокруг расплываются…

Я отключаюсь…

Я открываю глаза.

Я открываю глаза.

Я открываю глаза…

Но ничего не вижу. Поворачиваю голову влево и вправо. Всматриваюсь. Преступаю ногами – поворот на 360 градусов вокруг своей оси.

Темнота. Темнота и все.

Трогаю лицо. Свое. Щипаю за руки – больно.

Темнота не давит как в прошлый раз. Она кажется приветливой и готова отступить… Я словно слышу ее мысли.

Тьма, в которую меня погрузило – моя.

Вдалеке проявляется линия горизонта – светлеет небо, давая возможность увидеть, что вокруг. Но ничего нет, кроме густого тумана, доходящего мне до пояса.

Ни домов, ни деревьев, ни людей… Я стою посреди океана, слегка беспокойного, чьи волны, стремятся ко мне и исчезают, едва подобравшись к телу.

Целый океан, состоящий из тумана. Куда ни пойди – по пояс. Бесконечность…

– Здравствуй, Крис, – раздается из-за спины мягкий, скорее приятный, женский голос. Тот самый…

– Здравствуй, – я отвечаю, но не оборачиваюсь. То ли от пронизывающей все тело усталости, то ли от некого страха…

Веет холодом, туман приходит в движение и отдаляется от меня на несколько метров, образовав круг, в центре которого нахожусь я. Под ногами оказывается настил из плотного темно-зеленого мха.

– Сними обувь, – голос все же приятный, и в нем проскальзывают нотки заботы, что весьма странно…

Я стягиваю кеды и аккуратно ставлю их рядом. Носки тоже… Мох обхватывает ступни, проникает между пальцев и немного шевелится. Не слишком мокрый, но и не сухой.

– Не бойся. Ему надо к тебе привыкнуть, – голос звучит совсем близко. Тот, кто говорит, подошел ко мне почти вплотную, но беспокойства или паники это не вызывает, наоборот – покой и умиротворение царят внутри.