Агата Озолс - Мишка и Трубочист

Уже в Москве Мишель спохватилась и одернула себя. Когда-то давно, в юности, она читала что-то такое, про зависть богов. Вроде бы боги завидуют счастливым людям и делают все возможное, чтобы отнять у смертных их хрупкое счастье. Ну уж дудки, она никому не позволит портить им с трубочистом жизнь.

В Таллинн было решено ехать на машине.

Михаэль, услышав эту новость, даже не пытался спорить, так твердо звучал ее голос. Он только напомнил, что перед рождественскими и новогодними праздниками на границе может быть тьма народа. А еще предложил встретить Мишель в Нарве, на что она ответила категорическим отказом.

Увидеть его поскорее хотелось безумно, но еще сильнее хотелось, чтобы он встретил ее на пороге своего дома. И Михаэль, вот умница, все правильно понял. Но звонил ей каждые два часа, с тех пор, как Мишель выехала из Москвы.

И она включала громкую связь, отчитывалась о проделанном пути, сообщала ситуацию на дороге и вместе с ним строила планы и обсуждала новогодний стол.

Из Москвы Мишель выехала вечером, около девяти. В шесть утра была в Санкт-Петербурге. На заправке выпила целых две чашки кофе и съела сладкую булочку с малиной. О «пользе» подобного завтрака даже не подумала, не до того было. Зимняя дорога была сложная, да и вообще. Они столько не виделись, как все сложится?

В последнюю их встречу в Магадане Михаэль сам сказал, что надо что-то решать. Мишель и сама это понимала. Надо решать. Но что?

Пока она терзала себя мрачными мыслями, позвонила мама.

**********

Родителям Мишель рассказала все, как есть. И про Павла, и про Михаэля. И про то, что едет встречать Новый год в Таллинн, тоже рассказала.

Отец ничего комментировать не стал. Мама, внимательно выслушав ее подробный рассказ, помолчала немного и произнесла:

— А пусть у него голова болит.

- В смысле? — не поняла Мишель.

— В прямом, — отрезала мама. — Миша, он мужчина. Добытчик и защитник, глава семьи. Он должен принимать решения и брать на себя ответственность. Вот пусть и решает.

— То-то я смотрю, главный в нашей семье — папа, — с усмешкой ответила Мишель.

— Расхожую поговорку про голову и шею тебе напомнить? — тут же нашлась мама.

— Не надо.

— Вот и хорошо.

— Думаешь, мне не стоит волноваться?

— Думаю, что твой Михаэль достаточно большой мальчик, чтобы решить, — ответила мама и добавила: — И сделать тебе предложение.

— Я не представляю себе жизни в другой стране. А как же работа?

— А что работа? Профессия у тебя есть. Найдешь, чем заняться. Может, наконец, порадуешь нас с папой внуками. А то все знакомые как люди, только мы с твоим отцом, словно сироты казанские.

— Мама!

— Миша!

****************

После разговора с матерью Мишель слегка успокоилась и позволила себе выдохнуть, расслабиться. А вот в дороге опять началось. Мысли, волнения, переживания.

— Ты в пути? — спросила мама. — Я не мешаю?

— Выехала из Питера, — отрапортовала дочь. — Не мешаешь, я на громкую связь поставила.

— Отлично. Как настроение?

— Боевое, — покривила душой Мишель.

— Когда планируешь быть на месте?

— Если удастся быстро пересечь границу, то в обед буду в Таллинне.

— Он ждет?

— Ждет, — ответила она и улыбнулась. — Звонит, волнуется.

— Ему положено.

— Я ведь не совершаю ошибку? — задала она вопрос тревожащий ее вопрос.

— Интересно, какую? — хмыкнула в ответ мама.

— Вот и я думаю, какую.

Они рассмеялись, и мама, пожелав счастливого пути, отключилась.

Все складывалось слишком хорошо. Даже две границы были пройдены в рекордное по новогодним меркам время. Михаэль сообщил, что ждет ее дома. И Мишель вдруг ощутила, как ее начинает подташнивать от волнения. Если все так хорошо, то рано или поздно непременно станет плохо.

В Таллинн она въехала строго по плану — в два часа дня. Припарковала машину у его дома. Самостоятельно открыла входную дверь, благо помнила, где искать панель. Поднялась на верхний этаж. Постучала в дверь. Потом постучала еще. Никто не торопился ей открывать. Тогда Мишель набрала его номер. За дверью раздались знакомые переливы его мобильного. И снова — тишина.

Она упорно то стучала, то звонила ему на мобильный. Напрасно, Михаэль не отвечал.

Мишель в последний раз изо всех сил стукнула кулаком по кожаной обивке, руку обожгло болью. Черт, неужели все повторяется? Неужели судьба недостаточно проверяла их чувства на прочность, сводила и разводила в разные стороны? Думать об этом не хотелось. Но и не думать не получалось.