Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— Я не знаю, как смогу продержаться так долго, — пожаловалась Мишель.

— И я не знаю, как продержусь. Значит, будем держаться вместе.

Мишель толко порадовалась, что трубочист сохранял спокойствие в такой сложной ситуации. Ее нервы явно не выдерживали испытания.

— Миша, — продолжил он, — не переживай. Мы сможем, вот увидишь.

— Я с тобой все смогу, — она улыбнулась в трубку.

И ведь знала, что Михаэль ее не видит, а все равно улыбалась.

— Я очень по тебе скучаю, — сказал он.

— И я.

— Я тут подумал, может быть стоит переделать лофт.

— Зачем?

— Ну, чтобы удобнее было жить, — ответил Михаэль.

— Миша, а разве сейчас тебе неудобно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, удобно. Но все-таки.

Мишель открыла рот, чтобы сказать, что в таком случае ничего менять не нужно, но до нее дошло: это ведь он для нее хочет переделать собственный дом, чтобы жить с ней. В груди стало тепло, мучительно захотелось расцеловать его прямо вот сейчас. Но готова ли она, Мишель, опять круто изменить свою жизнь и переехать уже не просто в другой город — в другую страну? Сможет ли она работать в Эстонии? И если нет, то как ей жить? Стать домохозяйкой? Господи, да она не представляет своей жизни без работы, но ведь и без своего трубочиста уже не представляет.

— Давай поговорим об этом, когда я приеду, — предложила она.

— Как скажешь.

Он как будто расстроился, и Мишель тоже расстроилась.

— Мы обо всем поговорим, как только я прилечу, — повторила она.

И потянулись дни ожидания.

Кому из них было легче? Той, что всем сердцем стремилась прилететь, или тому, кто ежедневно, ежечастно даже, ждал — ну когде же, когда она будет с ним?

Обо работали, и обоим это помогало. На работе им действительно становилось легче переносить разлуку.

Через три недели после того, как Михаэль вернулся в Таллинн, Мишель отправилась с другими врачами на выезд.

Почти месяц они колесили по Магаданской области, проехали вдоль всей Колымы, с ее затейливыми изгибами и там, в истоках знаменитой реки, где сливаются Кулу и Аян-Юрях, повернули обратно, в сторону Охотского моря.

За время, проведенное на выезде, Мишель повидала так много, что рассказов об этом хватило бы на долгую — долгую зиму. Она ночевала в настоящих ярангах у оленеводов, научилась варить кофе в котелке на костре, каталась на оленьих упряжках, видела настоящую «чукотскую» баню и даже научилась подавлять тошноту, когда ее чуткий нос улавливал запах тюленьего жира. Она проехала бесчисленное множество маленьких поселков, разбросанных по всей области. Поселки были маленькие, в некоторых из них проживало не больше ста человек.

Большинство поселков были образованы в двадцатых — тридцатых годах прошлого века. Где-то их основали геологоразведчики вблизи золотых приисков, где-то местное население — якуты. Были поселки, образованные на месте советских исполнительно — врубовых лагерей. Пару раз они проезжали так называемые «упразднённые» села, как, например, село Оротук. Место, в котором жили якуты под предводительством местного кузнеца. Когда-то здесь были школа, детский сад, Дом культуры, почта и магазин. А теперь остались только пустые, полуразвалившийся дома и безлюдные улицы.

Мишель во все глаза смотрела на эти дома с черными провалами окон, еще много лет назад лишившихся стекол.

Во всем этом было что-то нереальное, словно она попала на какую-то иную планету. Другие врачи, уже неоднократно бывавшие на подобных выездах, относились к происходящему более спокойно.

— Человек такая скотина, — утешил ее коллега из «взрослой» больницы, — ко всему привыкает.

Мишель согласно закивала и закурила. Она опять начала курить. Сигареты помогали обрести утраченное душевное равновесие и избавится от мошкары.

Она ругала себя, но ничего не могла с собой поделать — разве что дала себе слово, что непременно бросит эту пагубную привычку, как только вернется в цивилизацию.

Но, вопреки всему, эта поездка ей понравилась. Именно здесь она остро ощутила, как любит свою профессию. Именно здесь поняла: она не сможет отказаться от нее. Поэтому, если они с Михаэлем решат быть вместе, ей придется искать себе работу. Ведь вряд ли Михаэль согласиться переехать в Магадан. Да она и сама поняла — как бы ей не нравился этот суровый и строгий город, ее дом в другом месте. Для себя Мишель решила: доработает до конца года и вернется в Москву. Нужно только предупредить главного врача, чтобы она смогла найти ей замену.