Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— О ком?!

— А у тебя так много любовников, что сразу не можешь понять, о каком из них идет речь? — вовсю развеселились ехидна — мать.

— Мама! — с отчаянием в голосе прикрикнула на родительницу Мишель.

— Не мамкай, — продолжала развлекаться за ее счет мама.

Мишель почувствовала, что у нее от волнения совсем не осталось сил и прошептала в трубку:

— Пожалуйста…

— Даже так? — удивилась мама и сжалилась: — Твой знакомый из Таллинна.

— Михаэль?!

— Он измучил твоего бывшего звонками, прямо телефонный террорист. Настоящий горячий эстонский парень.

— Зачем ему Павел?

— А у него тоже нет твоего магаданского номера, вот он и пытался выудить твой новый номер из Павлушки, — начала подробно докладывать мама. — На десятый раз Павел и рад бы был уже поделиться информацией, но, увы, сам не располагал такой ценностью. В общем, Виннер в грубой форме послал твоего эстонца, куда Макар телят не гонял, и отправил его в «черный» список. Но злость и обида на твоего знакомого, тебя и всю ситуацию в целом требовали выхода, и он решил позвонить мне. Я — то телефонный номер не меняла и от бывших мужей и любовников не прячусь.

Мишель запретила себе анализировать слова матери, она даже не хотела задумываться о них, иначе до курорта она сегодня не доберется, так и застрянет на трассе, посередине пути, поэтому только и смогла выдавить из себя:

— А дальше?

— Дальше? — весело переспросила ее мама и продолжила свой эпический рассказ: — Дальше было еще веселее. После того, как я послала Винннера с его претензиями к тебе, а заодно и к нам с отцом, как к твоим родителям, дескать, плохо мы тебя воспитали, к чертям собачьи, я выпила пятьдесят граммов коньяка в целях возвращения себе душевного равновесия…

— Мам, а можно ближе к делу? — взмолилась Мишель.

— Можно, — милостиво разрешила родительницы. — Я решила тебе ничего не говорить, мало ли, что у Павла за сексуальные фантазии. Ты, как врач, сама знаешь, какие могут быть осложнения после пневмонии. Может, у него повреждения мозга?

— Мама!

— Вчера в Фейсбуке некто Михаэль Адамсон в самых изысканных выражениях задал мне вопрос: а не знаю ли я детского хирурга из Москвы Мишель Виннер? Я бы, скорее всего, просто удалила чат, даже отвечать не стала бы, но вовремя вспомнила, что в своих довольно бессвязных выкриках, Пашка упоминал имя Михаэль. Так что сопоставила и поинтересовалась: откуда господин Адамсон из Таллинна знает мою единственную и горячо любимую доченьку? Так я узнала краткую историю вашего с ним знакомства.

— Что он хотел?!

— Тебя, — просто ответила мама. — А за неимением тебя, готов был согласиться на твой новый номер, но тут уже я была не согласна. Кстати, ты бы проверяла свои соцсети. Уверена, что там у тебя полный завал из его сообщений.

— Ты не дала Михаэлю мой номер?

— Конечно, нет. Кто он такой, чтобы я раздавала твои координаты? Может, он маньяк? Или ты специально от него прячешься?

Мишель не стала отвечать на риторический мамин вопрос, а из всего ее пылкого монолога сделала только один, самый важный для себя вывод: Михаэль ей не позвонит!

— Не слышу никакой реакции, — сказала мама чуть обеспокоенным тоном. — Миша, ау!

Мишель только всхлипнула в трубку.

— Миша не хнычь, — заявила мама. — Бери ручку и записывай.

— Что записывать? — с тоской спросила Мишель.

— Номер телефона своего Михаэля, конечно же, — ответила мама. — Твой я ему не дала, но его номер записала и клятвенно пообещала передать тебе. Что и выполняю оперативно, учитывая нашу разницу во времени.

— Мне не на чем записывать, — растерялась Мишель.

— Иногда ты бываешь ужасно бестолковой, моя любимая девочка. Значит так, ты пять минут посиди, можешь даже покурить. Успокойся и поезжай в эту свою, Малую.

— Талую, — поправила Мишель.

— Пусть будет Талую, — великодушно «разрешила» мама. — Я пришлю тебе его номер сообщением. И ради бога, перед тем, как ему звонить — посмотри на часы. Между Магаданом и Таллинном не такая разница во времени, как у нас с тобой, но она тоже есть. Все. Целую. Папе передам от тебя привет.

И мама повесила трубку.

Сердце билось так сильно, будто хотело разорвать грудную клетку и выпрыгнуть на свет божий. Она даже прижала ладонь к груди, пытаясь то ли проверить — не сломаны ли ребра, то ли удержать рвущееся наружу сумасшедшее сердце.

Михаэль нашел ее! Но зачем? Он женился? Или, быть может, передумал?

Мишель устроилась в машине и посмотрела на часы. Попробовала вспомнить: какая у них с Таллином разница во времени? Попыталась посчитать, и ничего не получилось. Сколько надо отнимать? Девять часов или десять? В любом случае, звонить Михаэлю уже поздно. Или еще рано?