Константин Соловьев - Бесконечность

Впереди у нас была бесконечность.

- Кто-то шумит, - сказала Ольга. Прислушавшись, я действительно услышал какой-то шум, доносящийся из-за входной двери.

- Я посмотрю.

Я встал и открыл входную дверь. В ту же секунду какой-то человек ввалился в квартиру и, бросив на меня безумный взгляд, рухнул на пол.

- Спасите, спасите Бога ради, - забормотал он, намертво вцепившись в мои ноги, - Не оставляйте. Они гонятся за мной, они растерзают меня на куски, они сошли с ума. Умоляю! Пустите, все отдам, только пустите... Они меня убьют!

Он зарыдал и понес какую-то околесицу, я его не понимал. Роста он был небольшого, с пухлого детского лица беспомощно смотрели затуманенные слезами глаза. Он был плешив, а оттопыренные уши делали его еще забавней. Очков у него не было, наверно, обронил, когда бежал, но я все равно узнал его. Передо мной на коленях стоял величайший даритель человечества, Александр Балич. В соседнем коридоре уже громыхали чьи-то подошвы, я слышал хриплое дыхание разгоряченной, вошедшей во вкус крови толпы. Если преследователи настигнут его, Балича разорвут на части.

- Пустите меня, пустите меня пожалуйста, - бормотал он сквозь слезы, повторяя по давней привычке слова, - Они меня догонят!

Я не помнил, как револьвер оказался у меня в руке. Балич вдруг вздрогнул и какую-то секунду мне казалось, что ученый хочет отскочить, но он не сделал и шага. Только во взгляде его появилась какая-то тоска и что-то еще, непонятное, но очень похожее на облегчение.

* * *

Приговор должны были огласить через неделю - срок по нынешним временам огромный, но суд, учитывая важность и резонанс дела, долго совещался. Я отказался от защиты и услуг адвоката, это мне было ни к чему. Кормили в изоляторе неплохо, мне даже выдали добавочный паек кислорода, вероятно, чтобы не умер до вынесения приговора - с моими легкими на минимальном пайке не вытянешь.

Хочется надеяться, что меня приговорят к высшей мере, я постараюсь взять всю вину на себя. Не знаю, поможет ли, судя по настроению судей, могут и сохранить жизнь. Что тогда? Пожизненное заключение? Я хохотал над этой мыслью, лежа на откидной койке и глядя в потолок. Умереть сейчас было бы даже немного обидно - только тут я понял, что жизнь все-таки чего-то стоит. Еще много мыслей не обдумано, много слов не сказано.

Что ж, в сущности у меня впереди еще много времени чтобы обдумать все хорошенько.

У меня впереди вечность.